Несмотря на суровое выражение лица Мирейна, в душе он скорее одобрял ее. Он почти гордился ею. Почти. Ведь нельзя сбрасывать со счетов, что она из упрямства отказалась повиноваться его приказу.
Позже Элиан заплатит за это. Но сейчас, подъехав туда, где собралась свита, спрятанная за фалангой солдат как за стеной, она почувствовала теплоту их одобрения. Даже Кутхан встретил ее широкой белозубой улыбкой. Она опрометчиво вернула ее.
Колесницы-косилки приближались. Позади них двигалась армия Эброса. Знамя князя теперь развевалось в центре, перемещаясь вперед.
Конные лучники Мирейна галопом понеслись по полю. В промежутках между ними пришпоривали коней метатели копий. Их копья качнулись словно длинная сверкающая волна, затем выровнялись и замерли.
Воздух наполнился стрелами. Казалось, они летят медленно, выпущенные из ленивых луков, но в воздухе они набирали скорость и смертельно жалили. Пронзительно заржали сенели. Люди кричали и падали. Метатели уже проникли в смешавшиеся ряды вражеских всадников и наносили удары, уворачиваясь от смертоносных лезвий военных косилок. Стрелы поражали невооруженных возниц и запряженных коней.
Одна лошадь оступилась, споткнулась и попала под свистящие лезвия. Над полем брани разносились ее пронзительные крики. Элиан поспешила зажмуриться.
Вопли утихли, копыта стукнули по металлу. Элиан быстро открыла глаза. Колесницы-косилки столкнулись с фалангой. И она выдержала. Слава Аварьяну, она выдержала.
Выгнулась. Качнулась. Уплотнилась. Расступилась. Мирейн выхватил трубу из рук застывшего горниста, поднес ее к губам и издал чистый повелительный звук. Ответом ему стал рев. С громким лязгом бронзы о бронзу фланги его армии сомкнулись вокруг врага.
* * *
В свежем и чистом воздухе раннего утра, которое встало за спиной Солнцерожденного, «слава!» звучала просто замечательно. Но сама слава потеряла свой блеск через несколько часов отвратительной работы, в пыли и поту, когда каждый мускул молил о пощаде, когда глаза уже не могли выносить вида крови и внутренностей, когда уши уже не могли слышать пронзительных криков боли, проклятий, предсмертных стонов и непрерывного, заставляющего цепенеть гула битвы, похожего на удары громадного молота о наковальню.
Элиан больше не знала, да и не желала знать, куда скачет, она лишь старалась не упускать из виду Бешеного, который носился по полю словно черный демон, покрытый яркой кровью. В какой-то момент ей показалось, что их армия сейчас отступит под натиском колесниц и отчаянных защитников Эброса. Затем, как будто в запасе у них оставались отборные отряды, они с приливом свежих сил ринулись в атаку на противника. Все дальше и дальше по склону холма, прямо к стенам города.
