— Вы увидели угрозу вашей собственной власти. — И это тоже, — без всякого смущения согласилась Изгнанница, — и за свой грех я пала. Теперь мне дарована возможность искупить его. Я живу, и я сильна. Я отринула ненависть. Я научилась служить одной только справедливости.
— И во имя справедливости вы командуете разбойниками на дорогах. — Так нужно.
— Конечно, — сказала Элиан, презрительно скривив губы. — Как же иначе можно купить изменников, если не красть деньги? — Я поступаю так, как должна. Элиан успокоилась. Это внезапное спокойствие было настоящим сумасшествием. Оно нахлынуло на нее, охватило ее всю.
— Родственница, — сказала Изгнанница, — я ждала тебя. Я молилась, чтобы ты поняла то, ради чего я так долго ждала. Если мои люди грубо обошлись с тобой, прости их. Они мужчины и не имеют понятия об утонченности. Проходи, садись, будь как дома. Прояви снисхождение по крайней мере к моим словам.
Элиан не могла ее послушаться. Не хотела. Не должна была, несмотря на то, что лицом говорившая очень походила на нее, а в голосе, умолявшем ее, слышались знакомые нотки.
— Вы хотите опутать меня ложью, — твердо произнесла Элиан. — Хотите околдовать меня. Вы знаете, как силен будет Мирейн, если я стану сражаться рядом с ним, стану его пророчицей. Вы возмечтали, что я смогу повлиять на ваших врагов, в том числе и на моего отца. Особенно на моего отца. Но, как бы он меня ни любил, свое княжество он любит больше. Он никогда не допустил бы его гибели ради меня.
— Ты могла бы стать его спасением. Думаешь, о его намерениях никто не знает? Он собирается заключить союз со всеми Ста Царствами. А с Асанианом он лишь заигрывает, дабы не возбудить подозрений. Так что его намерения ясны всякому, у кого есть глаза. Когда Сто Царств окрепнут под его руководством, он преподнесет их в дар завоевателю. — Если завоеватель окажется достоин их. — Он достоин их уже самим своим существованием. Ведь он воспитывался на роль правителя под руководством твоего отца.
— Старая ложь, — возразила Элиан, — и старая злоба. Могу ли я верить хоть одному вашему слову? Вы были высшей жрицей Аварьяна, а теперь носите одежды черной магии. От вас разит темнотой.
— Все едино, — заявила Изгнанница. — Свет и тьма — все едино. Это правда, родственница. Твой отец слеп, и вместе с ним — тот, кого он прочит на престол. — В таком случае это, должно быть, я. Я не служанка богини. Я не поддамся вам.
— Никто и не требует поддаваться. Я говорю лишь о том, чтобы взяться за руки ради правды. — Изгнанница вздохнула, как будто ее охватила усталость. — Время станет твоим учителем. Время и то, что в конце концов ты увидишь сама и чего не сможешь отрицать.
