– Ты уверен, что сюда никто не войдет?
Этот голос тоже показался знакомым.
– Сюда ходят во время занятий. Когда из класса выгоняют, или на урок опоздал.
– Ты часто здесь сидишь?
Несомненно знакомый голос. Такое чувство, как будто слышал его только что. Буквально минуту назад.
– Бывает, что часто. Зависит от учителей.
– Горбунов, значит, позавчера тоже сюда пошел?
Я изо всех сил вслушивался в ее голос и все никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.
– Наверное. Я же говорю, мы все сюда ходим.
– А девочки?
– Какие девочки?
– Девочки из вашего класса?
В этот момент мне показалось, что я узнал ее голос. Но такого просто не могло быть. Не должно было быть, это уж точно.
– Девочки тоже иногда приходят.
– И что они делают?
Это был ее голос. Голос Лидии Тимофеевны. Учительницы истории из параллельного класса. Я даже перестал дышать от удивления.
– Разные вещи. Курят иногда вместе с нами.
– А еще что?
Он на секунду замолчал.
– По-разному бывает.
Голос у него изменился.
– А вот так они умеют?
Целую минуту надо мной стояла полная тишина. Как будто они исчезли. Испарились. Растаяли в воздухе.
– Умеют? – наконец сказала она.
Голос дрожит, как будто задыхается.
– Нет, так не умеют.
– А вот так?
Я жду еще несколько секунд, и вдруг с диким грохотом открывается дверь.
– Кто здесь опять курит?
Это была Екатерина Михайловна. Голос ее оборвался и тут же в кладовке загорелся свет.
Минуту они молчали как на похоронах.
Екатерина заговорила первая.
– Выйди вон.
Я услышал как надо мной зашевелились, но потом все стихло.
– Выйди вон!
Теперь она заорала как бешеная.
– Пошел вон, я сказала!
Антон спрыгнул с матов, и дверь за ним закрылась.
Они молчали еще, может быть, минут пять. На этот раз первой отважилась заговорить Лидия.
– Екатерина Михайловна…
– Я тебе не позволю устроить в школе публичный дом!
– Екатерина Михайловна…
– Я тебе не позволю!
– Я вам все объясню…
– У себя в институте можешь заниматься проституцией!
– Екатерина Михайловна…
– Шлюха!
Я услышал как Лидия спустилась на пол, и тут же раздался резкий звук пощечины.
Как будто убили комара. Только гораздо звонче. Очень большого комара.
– Пошла вон отсюда!
Дверь за Лидией закрылась, и мы с Екатериной остались в кладовке одни. Она возле шкафа, а я – под матами. У меня влажный окурок в руке.
– Шлюха, – повторила она, но уже намного спокойнее. – Настоящая шлюха.
Через мгновение свет погас, и я услышал как Екатерина хлопнула дверью.
Надо было скорей выбираться из моей норы. Марина могла войти в любую минуту.
