Смотрит на меня как Горгона Медуза. Ждет, когда я превращусь в камень.
– Ты понимаешь меня?
Я медленно киваю головой. Мне кажется, я ее понимаю. Когда на тебя так смотрят, трудно уже не понять. Не дурнее же паровоза.
– Вот и хорошо. Но тебе надо постараться, чтобы получить хороший аттестат. Это не так легко. Можешь мне поверить.
Она все еще смотрит на меня как на гнома.
– Я понимаю.
– Молодец. Я вижу, мы поняли друг друга.
Она вздыхает и наконец отводит от меня взгляд. Елена делает вид, что вся поглощена работой.
– А чем это от тебя пахнет? Ты что, курил?
– Нет, просто в кладовке… Там было…
Дверь в учительскую открывается, и на пороге возникает Эдуард Андреевич. Капитанобык. Местная достопримечательность.
– А я думал – все уже ушли.
Он видит Елену Николаевну, и голос у него становится тонким, как у оперного певца на сцене.
– Елена Николаевна, как насчет проводить?
– Я пока не иду домой, Эдуард Андреевич. У меня еще есть работа.
– А я подожду.
– Не стоит меня ждать. За мной все равно приедут.
В ее голосе звучит раздражение.
– А кто, если не секрет?
– Можно мне идти? – спрашиваю я у Екатерины Михайловны.
– Конечно. Если ты все понял.
– Я понял.
– Ну, тогда иди.
Я натягиваю куртку и топчусь на одном месте. Легкоатлет в секторе для прыжков в длину.
– Чего ты ждешь? Я же сказала, – можешь идти.
– Там темно. Я еще плохо ориентируюсь в этой школе. Выхода не найду.
– Ну вот, Эдуард Андреевич, – Екатерина смотрит на капитана. – Теперь вам есть, кого провожать. Покажите молодому человеку, где выход. Вы же хотели сделать доброе дело?
Капитан переводит взгляд на меня, и выражение на его лице меняется.
Я вообще-то рассчитывал, что меня проводит Елена.
* * *
На следующий день в параллельном не было урока истории.
– Везет придуркам, – сказала Дина Макарова.
Она была очень прямолинейная девочка, поэтому ее выбрали в комсорги. Прямолинейная и толстая.
– Нам так не везет. Екатерина вообще никогда не болеет, корова железная.
Очень образное мышление. Но толстая. От этого все проблемы.
Впрочем, параллельному повезло лишь наполовину. Никто домой их не отпустил. После истории у них была еще химия. Высокая надменная Антонина Михайловна. Ногти как клыки у вампира. Сантиметров по пять. Наша теплая кровь стекала по ним в журнал, не успевая свернуться. Любимая фраза: «Пять вопросов – пять двоек». Она всегда знала, что будут двойки. Стоило только слово шепнуть. Поднимала с места и вбивала эти вопросы, как пули в лоб. Полминуты жалкого бормотания – и оценка за четверть у тебя уже есть. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Шаг влево, шаг вправо – считается побег.
