Заместитель хихикнул, но как-то невесело, и повесил трубку. Мирон Иванович отдыхать не стал. Он уже окончательно проснулся и все вспомнил. И вчерашнюю Таню, и сомнительную – теперь ярким утром она казалась сомнительной – историю с фотографиями. Почему он поверил ей? Это же чепуха. Может, потому, что светилось платье?
Ему захотелось выйти к реке. Пока еще можно.
Он оделся и пошел. У скамейки остановился – как будто там мог остаться след Тани. Никакого следа не было. Потом он пошел вниз к реке. Сапожная мастерская еще была закрыта, но за забором на стройке шумела машина – стройку гнали в две смены. Он поглядел на сапожную мастерскую, но угадать в ней той часовни с фотографии не смог. И это еще более укрепило его в мысли о том, что он оказался объектом злого розыгрыша, и стало стыдно, что он унижался перед этой студенткой.
Он остановился на высоком берегу реки. Далеко справа была видна баржа-ресторан. Если прорвет, подумал он, то на баржу тоже не поедешь. И он начал раздражаться против этого заведующего – как его фамилия – Степанцев? А что говорила Таня – подумай о судьбе Степанцева. Она знала о нем. Значит, она имела в виду прорыв дамбы. И штраф, который тот Степанцев заплатит рыбоохране. И Мирон Иванович снисходительно улыбнулся, потому что Степанцев каждый год платит эти штрафы – привык. Наверное, субъективно, подумал Миром Иванович, Степанцеву как рыбаку горько сознавать, сколько рыбы гибнет, – но что поделаешь? Через час прорвет? Час уже прошел. Может, пойти поглядеть на дамбу, что-то придумать – он же главный архитектор города. Но тут Мирон Иванович подумал об отвратительном запахе, который исходит от того пруда. Нет, туда он не пойдет.
Река текла чистая, только ближе к берегу тянулась, как всегда, полоса рыжей воды – от кожевенного завода. Мы можем быть жестокими, говорила Татьяна, или ему померещилось? Интересно, эту дамбу прорывает сразу, с шумом, или она просто расползается?
Стоять на берегу и ждать стихийного бедствия надоело.
Мирон Иванович пошел домой – все равно день получался какой-то неустроенный. Куда же девалась эта Таня? Кого-нибудь еще пугает? Нет, голубушка из так называемого будущего, нас не запугаешь! Вам нужны великие потрясения – нам нужна Великая Россия!
Ему понравилась последняя фраза. Как будто сам ее сочинил. Но, будучи честным человеком. Мирон понимал, что фразу сочинили раньше – кто-то из классиков. Может быть, сам Маркс.
Дома он позавтракал – холостяцкая яичница да простокваша из скисшего молока. Скромно жил Мирон Иванович, да и не бегал за богатством.
