"Ну, и чем же ты теперь будешь меня покупать?" — ехидно размышляла Катя, не прерывая молчания.
— Напои меня кофе, — неожиданно попросила Лайма. — Я страшно устала.
Ее голос звучал не так, как обычно. Не холодно и высокомерно, а доверительно и тепло.
— Хорошо, — согласилась удивленная Катя. — Пойдем на кухню.
— Я давно хотела у тебя побывать. Ты всегда была мне интересна.
— Да?
— Ты сразу выделяешься неординарностью, а я очень это ценю. Даже восхищаюсь. У тебя здесь уютно. Видно, что живешь, как тебе нравится. Хотела бы и я так.
— И что мешает?
— Публичный человек не может себе этого позволить. Сразу выпадешь из обоймы. Если оформишь дом по своему вкусу, а не у модного дизайнера, таблоиды напишут, что ты разорена. И пошло-поехало. А я привыкла к деньгам.
"Обременительная привычка", — подумала Катя. Ее удивляло — неужели Лайма считает, что можно несколько лет смотреть на человека сверху вниз, затем вдруг поманить его дружелюбием — и тот поверит. Но одновременно Катя не могла не восхититься профессионализмом Лаймы. Поверить милым комплиментам очень хотелось, мешал лишь природный здравый смысл да воспитанная чувством юмора слабая восприимчивость к лести. Такие обволакивающие, интимные интонации Лайма, наверное, приберегала для тех, кто был ей по-настоящему нужен. "Или я слишком цинична? — засомневалась Катя. — Похоже, она говорит искренне". Но потом вспомнилась Таня, ее манеры, выражение лица, и приветливость Лаймы показалась не только чрезмерной, но и нарочитой. Между естественностью и прекрасной актерской игрой все же есть различие, трудноопределимое словами.
"Надеется поймать меня на удочку, — решила Катя. — Ну-ну, попробуй". То, что она сама регулярно занималась тем же, даже не пришло ей в голову.
— Турищев вряд ли оставил тебя в бедности.
Лайма вздрогнула от обращения "на ты", однако стерпела. В конце концов, она начала первая.
— Я не ожидала его смерти и сделала опрометчивые шаги. Позволила Артему подписать контракты, которые теперь мне невыгодны, вложила деньги в пиар.
Это полностью согласовывалось со словами Жукова. Лайма между тем продолжила, наклонившись к Кате совсем близко:
— Вся моя надежда — на доходы с последней книги. Завтра презентация. От нее все зависит, а никого еще не арестовали…
Катя испытала почти симпатию к Лайме. Та не притворялась, будто жаждет отмщения за смерть мужа, а честно заявила — люблю деньги. Кто их не любит?
— Не понимаю, почему для презентации так важно найти убийцу.
