Катя продолжала молчать.
— Катерина, серьезно говорю — не болтай. Знаешь, какие у меня связи? Навсегда останешься без работы.
— Уверен? — улыбнулась Катя. — В ближайшем магазине висит объявление: требуется мастер чистоты. Звучит романтично. Надеюсь, мне понравится.
— Вряд ли тебе понравится быть инвалидом. Поняла?
Катя не ответила, и он ушел. Катя встала под душ и долго, долго мылась. Не помогло. Ей по-прежнему было нестерпимо плохо. Она взглянула на часы. Уже восемь. Скоро позвонит Таня, но Катя не в силах с ней разговаривать. Быть выдержанной она не сумеет, а выплеснуть на другого человека поток отрицательных эмоций… Катя не привыкла так поступать. Легко общаясь с людьми в обычных обстоятельствах, она просто не понимала, как это — поделиться бедой. Все равно, что подкинуть в чужую квартиру дохлую мышь. Кому нужна твоя беда? Хватает своих. Делиться надо радостью, а с бедами справляться в одиночку.
Катя оделась, спустилась во двор. Дул ветер, люди спешили на работу. Она села на трамвай, идущий в центр, вышла у Невы. На Дворцовом мосту ветер окончательно разгулялся, холод пробирал до костей. Зато рядом были и ангел Петропавловки, и кораблик Адмиралтейства. Стрелка Васильевского острова предстала во всей красе — сейчас рванется и уплывет. А где-то сзади, скрытые от взгляда — распахнутая Дворцовая площадь и широкий, прямой, словно мечта сумасшедшего чертежника, Невский. В памяти всплыли стихи — одни из любимейших, и Катя повторила их вслух.
Любое стерплю униженье,
Не больно, любую хулу
За легкое это движенье
С замахом полы за полу.
За вечно наставленный ворот,
За вечную невскую прыть,
За это единственный город,
Где можно и в горе прожить.
Прошел час, но Катя все еще стояла неподвижно, не замечая потока машин. А потом подняла голову и заставила себя улыбнуться. Жить и впрямь стало можно, хоть и с трудом. Беседовать с Таней по-прежнему было бы нестерпимо, но с человеком совсем посторонним — пожалуй, получится. Откуда-то пришли силы, и Катя знала — она не расслабится и не разрыдается. Свои эмоциональные проблемы она оставит при себе, поделившись только фактами.
Она позвонила Полухину.
— Доброе утро, Денис Борисович. Мне нужно вам кое-что сказать.
— Мне вам тоже. Лучше — не по телефону. Где вы сейчас?
Катя объяснила.
— Встретимся в "Идеальной чашке" минут через сорок. Устроит?
— Да.
Катя специально обогнула Зимний, чтобы поздороваться с атлантами. Как и положено, те держали небо. Лица напряженные, но прекрасные. Атланты никому не жаловались, не корили судьбу. Они просто не давали небу упасть. По сравнению с ними Кате было легко. Она отвечала только за себя. Ей было грех обижаться и себя жалеть.
