— Погоди! — не поняла Катя. — Что значит — он просил? Ты же ему не признавалась.
— Ты не разбираешься в истинной любви. — В голосе собеседницы прозвучала снисходительность. — Любовь не сводится к сексу. Любовь — это доверие. Я не обманула бы его даже в самой маленькой мелочи. Я сразу все ему рассказала. — Рита замялась и без прежней уверенности продолжила: — Конечно, я должна была посоветоваться с ним заранее. Позвонить и сказать про этого Осведомленного. Очень плохо, что я так не сделала. Но было не дозвониться, и потом, я думала, будет сюрприз. Ему не понравилось бы выведывать секреты отца, он слишком порядочный. А я бы выведала и помогла Феде жить, как он хочет. Отец давал бы ему денег. Теперь ясно, какая я глупая, а тогда казалось — очень здорово.
— Так когда ты рассказала Федору, что была на даче? Вчера?
— Нет, во вторник. В день убийства Арт Тура. Поздно вечером.
Что-то у Кати не состыковывалось.
— И как он среагировал?
— Сказал, чтобы ни в коем случае никому не признавалась, а то меня заподозрят в убийстве. Ну, я и не признавалась. А вчера сказал, что ты меня, оказывается, видела, поэтому лучше мне признаться.
— Я тебя видела? — ошарашено повторила Катя.
— Ты стояла под окном дачи и подслушивала. Я думала, ты меня не замечаешь.
— То есть ты пришла уже после меня?
— Ну да, конечно.
На порядок в своих мыслях Катя решила временно плюнуть, а пока — получить как можно больше информации, пускай и неверной. Тем более, Рита явно жаждала говорить о Федоре и о себе. Даже в нынешних обстоятельствах эта тема была ей приятна.
— А вчера? Зачем вы встречались с Федором вчера?
— Зачем встречаются горячо любящие люди? Потому что не могут жить друг без друга. Он позвонил, и я приехала.
— Вы обсуждали убийство? — неприлично настаивала Катя.
— Ну… и это тоже. Феде было плохо. Он даже плакал. Я не очень-то поняла. Он сказал, все было хорошо, а из-за тебя все теперь плохо, и он мучается. Он был совсем больной, я никогда его таким не видела. Весь трясся и говорил странное. Что-то про глаза. Если все будет ужасно, напомни им про глаза. Я просила объяснить, но он не мог. Бедный, бедный, зачем я его послушалась? Я должна была остаться с ним!
Рита тихо всхлипнула.
— От судьбы не уйдешь, — тоном утешения произнесла Катя. Другого ничего в голову не пришло.
— Да, — согласилась Рита. — Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как ты думаешь, меня теперь посадят?
— Ну… пока ведь отпустили.
— Он покончил с собой, Катя. Я точно знаю. Он был такой нежный, беззащитный. Он не выдержал.
