в Афганистане. Из детей остались лишь Ратибор и его брат Андрей. После гибели уже трех детей, его мать, не выдержав печали и не найдя утешения, наложила на себя руки. Ее нашел Андрей, его брат, повесившуюся в сарае. Сам же Ратибор ее мертвую не видел, и слава богу, в его памяти она запечатлелась все такой же любимой и единственной матерью, взрастившей его. Все воспитание принял на себя отец, Иван Гаврилович. Отец был тугоух и часто Антон с братом подшучивали над ним. Несмотря на все недостатки и противоречия, он смог поставить детей на ноги и научить их быть людьми. За пару недель до развала Советского Союза отец умер от инсульта, на руках у Ратибора. Он не смог увидеть разделения республик, так же как он и не мог помочь советом своим детям. Андрей вскоре уехал в Москву и больше Ратибор его не видел. Их колхоз, как и многие другие развалился, но пытаясь оставаться верным традициям и быть кузнецом, Ратибор смог все же остаться на плаву. Он начал ковать на заказ оружие. Позже, когда дела его пошли в гору, он смог организовать не плохое предприятие по кузнечному делу, где был руководителем. В 2009 году, после катастрофы, все кануло в лету. Не многие из выживших помнили даже как их зовут. Все покрыла пелена смутных воспоминаний и воспоминания приходили со временем. Даже и сейчас никто не помнил, что вообще произошло, от чего погибла большая часть населения планеты и не погибло ни одно животное. Это оставалось самой яркой загадкой современности и никто не мог на нее ответить и никто не мог сказать, где искать причину. Вот и сейчас Ратибор видел в пересказанной Светозаром истории странника, что-то родное. Что-то, что он мог явно представить и почувствовать. И в этом видел образ света в конце тоннеля, образ бога, а не дьявола после окончания жизни. Эта мысль так сладко наполняла сознание Ратибора, что казалось он уже знает, что же все-таки произошло той ночью шестнадцатого августа 2009 года. Ратибор отвлекся от мечтаний, которые его уже увели так далеко от действительности, что казалось здесь явь, а там вымысел. Старец двусмысленно покачал головой и наконец-то обратился к Светозару, который уже было решил, что ему пора идти:
– Светозар, сын мой, веришь ли ты этому человеку? – Прищурив глаза, спросил старец.
Гость медлил, в глазах его была неясность.
– Я хотел бы поверить, скажу больше я верю, но могу ли я верить в то, что он говорит. Я пришел не только передать его слова, но и узнать ваше мнение. В мои двадцать четыре года, я не плохо ориентируюсь во многих ситуациях, но не могу найти истинно верного решения в нынешнем вопросе. Мне впервые приходится сталкиваться со столь неоднозначной ситуацией. – Лоб его наморщился, губы сжались до белизны и он начал ярко жестикулировать ладонями. – В этой истории очень много пробелов, которые не объяснены абсолютно ничем. Нет не единого факта, который мог подтвердить истинность высказанного, но и его тон и его риторика
