Четыре человека, оставшиеся в отряде вышли в поисках пропавшего Олега. Следы, казавшиеся относительно свежими вели к лесу. Холодный ветер хлестал бородатые лица солдат. Тяжелая одежда сковывала движения и мешала ускорить шаг. Мы громко звали Олега, но ответа не последовало. Громоздкие кроны деревьев громко скрипели и качались под натиском тяжелого ветра. Мы шли уже пару десятков минут, как внезапно впереди привиделся серый тулуп Олега и вся одежда в которой он был. Я и все мои люди по возможности ускорили шаг и все так же безуспешно звали Олега, но тот не отзывался, возможно замерз и уже просто был не в состоянии, что-либо ответить. Еще больше обеспокоившись о том, что случилось, мы начали оглядываться по сторонам. След вел дальше, но следовать ему как-то отказывался разум.
– Вон, он! – Крикнул, справа стоявший Денис. – Вон он там прижался к дереву. – Денис указывал пальцем куда-то вперед и не сразу можно было увидеть слабо различимый образ друга.
Олег свернулся калачиком, пытаясь видимо согреться. Он был полностью обнажен. Сковавшая тело Олега, судорога не отпускала ни на мгновение. Из глаз моих посыпались искры. Я не понимал, что происходит.
– Олег, – накидывая тулуп поверх заиневевшей кожи, начал Никита, – что с тобой? Какого черта ты вытворяешь?
– Я увидел его и шел за ним! – Устремив свой взгляд куда-то вдаль, ответил Олег. Его голос был неуверенным и слабым. И отчаяние чувствовалось в его голосе и искорка какого-то сумасшествия. – Я видел его и это был не сон. Я шел за собой. Это был такой же Олег. Он был очень горячий. Он не знает, он не знает!
– У него видимо так называемый синдром какого-то там двойника[9], я не помню как точно называется. Я раньше книжки по психиатрии читал, вот я там что-то подобное видел, поэтому кое-что помню. – Неуверенно, но все же громко проговорил Максим.
Руки Олега снова свела немая судорога, что делало их похожими на ветви деревьев. Дыхание с каждым вздохом все таяло и глаза начали закрываться. Безуспешно пытаясь вырвать бездыханное тело Олега из объятий Харона[10], возможно, который уже перевозил его душу через реку Стикс, Максим отчаянно упал навзничь. Мрак наполнил каждого из присутствовавших в этом месте. Руки опустились, а сердце начало биться так быстро, что казалось, что могло вырваться в любой момент.
Ни одного слова не проронил я и все мои товарищи, пока закапывали Олега в толще снежной глыбы. Ни одного слова не проронил я и все мои товарищи, пока они возвращались обратно. Состояние смятения беспокоило разум каждого из нас, а боль утери друга неприятно жгла горло. Никто даже не мог представить, что могло случиться такого, чтобы таким непонятным образом покончить жизнь самоубийством. Издалека мы заметили, что дверь избы открыта и ускорили шаг. Мы вбежали внутрь, ожидая увидеть кого угодно. Здесь было очень холодно. В избе сидел Олег, уплетая вчерашнюю оленину. Не говоря ни слов, он поднял руку в знаке приветствия и продолжил поглощать столь сытный завтрак. Ни я, ни мои друзья не понимали, что происходит. Мы стояли молча. Каждый из нас прокручивал в голове все то, что видел несколько минут назад. Было ли это массовой галлюцинацией, стоило только узнать. Олег закончил прием пищи и радостно возвестил:
