- Мама просто сердится на меня, сынок, -говорил Камарин, - потому и сказала тебе, что я не папа, а посторонний гад. Это не так, я твой папа. Я действительно был на Дальнем Востоке. Вот этот орден я получил за тот самый склад боеприпасов, которому не дал взорваться. Потрогай!
Какой мальчишка не глядит с восхищением на ордена?
- Ты ведь смотришь кино, верно, сынок? Слышал, что можно сделать такие анализы, которые сразу точно покажут, что ты мой родной сын? Хочешь, мы с тобой это сделаем?
И душа ребенка разрывалась надвое. Мальчишке так хотелось верить этому красивому и, очевидно, мужественному мужчине в красивой форме с орденами. К тому же изменилось и все вокруг него. В школе его больше не били и не обзывали гадко. Учительницы не клялись больше, возводя очи к небу, что он самый отвратительный ребенок на свете и кончит тюрьмой. Напротив, теперь наперебой сверстники хотели с ним дружить, а училки беспрерывно хвалили. И все оттого, что у него появился папа! Да еще какой - герой, генерал, спасатель!
Но так страшно было обидеть маму, увидеть ее слезы. Мамочка, родная, золотая, самая любимая!
Тамара слишком поздно все узнала - ребенок привязался к Сергею со всей беззаветностью настрадавшейся безотцовщины.
- Господи! Я виновата, я преступница, воровка, дрянь. Но пожалей ребенка! Моя месть бумерангом ударила по сыну. Спаси его, отведи удар! Что теперь будет?
Толик сначала испуганно отпирался, что видится с отцом, а потом заплакал так горько, что она сама крепко обняла его и стала шептать на ушко:
- Ничего, малыш! Это ничего! Это не страшно! Я не сержусь.
Но она знала, что на самом деле это было очень даже страшно. Следствие о взрыве камаринского «Мерседеса» шло полным ходом. «Значит, я в круге если не подозреваемых, то тех, кто просто имел дело с Сергеем», - думала Тамара. Еще один такой круг, и все будет кончено. И он есть, этот круг - чертово казино! Но останавливать дело Ледянникова было поздно. Слишком мощный механизм они четверо уже запустили в действие. Слишком много людей, не ведая о том, уже включились в игру.
* * *
С Сергеем она была холодна и деловита.
- Хорошо! Можешь видеться с сыном, когда тебе приспичит. Тем более что по закону действительно имеешь на это право. Кстати, о законе! Если намереваешься доказывать свое отцовство, не забудь об алиментах. После признания я смогу взыскать их с тебя за все девять лет Толькиной жизни.
- Тома, я действительно теперь другой человек. Я не богат, ты знаешь.
