- Здравствуй, Тома!
И гвоздичку протягивает. В общем, девочки, оказался мой бизнесмен студентик-салага, жаждущий познакомиться с солидной дамой для дальнейшего прокорма.
- Убила?
- Нет. Он во мне материнский инстинкт разбудил. Еще и денег дала, чтоб не связывался со старыми тетеньками. Думаете, он из этих денег за столик расплатился? Ничего подобного, я же раскошелилась. Сказал, что убивать надо таких, как я, старых похотливых жаб, которые молодым дорогу не дают. Короче, из-за нас, сволочей, бедным талантливым людям в этой стране ничего не светит.
- И тут ты его, наконец, убила?
- Нет. Но салат какой-то замысловатый ему на голову надела, получилась камилавка, как у папы римского. Жалко салатика. Так и не попробовала. В горло ничего не полезло. Сволочь малолетняя. Еще ничего в жизни не сделал полезного, а уже подай ему все на блюдечке. Поскольку весь он, оказывается, талантливый.
- Такие талантливыми не бывают. Научится жрать ближнего и будет обыкновенный паразит. Пока что зубы молочные, сожрать никого не может, вот и кипит в нем дерьмишко от злобы, -довершила Алла портрет претендента.
- Черт с ним. А я себе сказала: тебе, Томка, так и надо. Дались тебе эти знакомства, дура старая. Кому ты на фиг нужна, когда молоденьких и на все согласных девушек пруд пруди?
Но это Тамара слегка кокетничала. На самом деле проблемы найти друга для встреч у нее не было. В ланч-кафе в обеденное время на симпатичную пышную брюнетку мужчины очень даже обращали внимание. Самое главное, она для них была своя - «птица в тех же перышках», как сама она оценивала свои шансы. Необременительные отношения с приятным сексом и интересными беседами на общие темы в ее жизни могли бы появиться, стоило ей только остановить взгляд на ком-нибудь из этой массы тридцати-сорокалетних мужиков в приличных костюмах. Что ей мешало? Что-то внутри. «Я же мать, - говорила она себе. - Я не могу не думать о том, как все может отразиться на Толике». И продолжала красивую романтическую переписку с несколькими заочными знакомыми по тому же Интернету. Правда, воплотить романтику в жизнь больше категорически не желала.
Сима ее понимала. Почти вечное желание тепла и надежной руки было тоже ей хорошо знакомо. И всю свою вдовью жизнь она всегда останавливала себя - стоп! Что будет с Аленой? Больше десяти лет она тоже жила в страшном напряжении одинокой самки, самоотверженно защищающей и выкармливающей детеныша. И с удивлением теперь замечала - большие деньги, опьянявшие ее саму немыслимой свободой, буквально отрезвляюще подействовали на юную девушку. Все подростковые скандалы, порывы, упреки вдруг кончились, точно бесконечную ленту взяли и обрезали ножницами. Аленка, которая прежде рвалась удрать в I компанию сверстников любой ценой, стала теперь в друзьях очень разборчивой. Откуда такое благоразумие? Впрочем, училась ее дочь всегда старательно. Благоразумие - это неплохо. Только как же быть с тем энтузиазмом, с которым девочка теперь непременно желала быть в курсе всех дел и мыслей матери и постоянно вертелась в их взрослой компании, слушая во все свои хорошенькие ушки?
