- Да, - кивнул Павел. - Машин муж. Мне жаль, что так вышло. То есть, что ее... - Запнулся, посмотрел виновато.
- Ты ведь часто с ней беседовал, когда лежал в больнице. О чем?
- О Веронике. Это моя девушка. Маша... Она была... Только не обижайтесь. Тоже одинокая.
- Маша тебе рассказывала о том, как мы ссорились? - Завьялов внимательно глянул на Павла.
- Она рассказывала о том, какой вы больной. И что не вы в этом виноваты.
- А скажи мне, только честно, у вас с ней ничего не было?
- В каком смысле? - не понял Павел.
- В смысле любви.
- Да что вы! Я люблю Веронику. Очень, А Маша любила вас.
- Это она тебе сказала?
- А разве не видно, когда любят?
- Послушай, Паша. В ту ночь, когда ее убили, ты где был?
- Дома. Спал.
- Кроме матери, кто может это подтвердить?
- Да никто. Мы вдвоем живем.
- А соседи?
- Соседи ночью спят. Часов в одиннадцать вечера я ходил в сарай. Мама вспомнила, что у нас дома кончилась картошка, а с утра - на рынок, некогда с ней возиться. Надо же в погреб лезть, потом накрывать, чтоб не померзла. Я взял сумки и пошел.
- Вернулся во сколько?
- Ну около полуночи. Встретился с приятелем, из Мамонова. Он шел на Пятачок. Мы поговорили минут десять-пятнадцать.
- Значит, ночью тебя видели на улице. Так?
- А почему вы спрашиваете?
- Ты не боишься, что тебя обвинят в убийстве Маши?
- Меня? - искренне удивился Павел.
- Ты ходил к ней по вечерам.
- Это и было-то всего один раз. Когда Вероника вернулась в город. Маша сама мне позвонила.
- Постой... Значит, в тот вечер Маша рассказала тебе, как у Германа Горанина встретилась с Вероникой! Так? Я ведь знаю, что ты даже предложение ей делал. Но она всерьез увлечена Гораниным.
- Ненавижу его! - скрипнул зубами Павел. - Если бы она была ему нужна, я бы понял. Но он же со всеми женщинами... У него их столько было! А она такая хорошая, чистая. Просто никто не знает, какая она. А красится так ярко и одевается просто назло.
- Назло кому?
- Да всем! Что бы она ни делала, ее все равно I будут ненавидеть. За мать, за отца, за Долину Бедных.
- Ты знаешь, что они любовники? Горанин и Вероника.
- Так весь город об этом говорит, - пожал плечами Павел.
- А о Германе Маша тебе рассказывала?
- Ну, в общем, - замялся Павел, - кое-что.
- Между ними что-то было?
- Между кем?
- Между Германом и Машей?
- По-моему, они были просто друзьями. Но дружба какая-то странная. Маша всегда называла его по имени-отчеству, Герман Георгиевич. Иногда она ему звонила.
