- Значит, ты с ней порвал?
- Это не так-то просто. - Герман промокнул губы салфеткой. - Девчонка упряма. Потому что избалована. И, как ни крути, папа - мэр. Власти у него всяко больше, чем у меня. Я в прокуроры хочу, а он запросто может мне так кислород перекрыть, что останусь, без средств к существованию.
- Это ты о чем?
- Да так. К слову. Мне остается либо очаровать Аглаю, что практически невозможно, либо... -Герман тяжело вздохнул.
-Либо?
- Либо подсунуть девчонке другую игрушку. Авось она от меня отстанет.
- А по-моему, она тебя очень любит.
- Ты-то откуда знаешь? - удивился Герман.
- Это видно. Когда любят - видно.
- И кого, по-твоему, я люблю, раз это видно?
- Это было бы слишком смелое предположение.
- Вот и не надо, - поспешно отвел глаза Герман. - Ну что ты на меня так смотришь? Осуждающе. Мол, морочу голову девчонке. Да ведь это она ко мне приклеилась, не я к ней! Не люблю я ее! Понимаешь ты? Не люблю. Будь она дочь премьер-министра! Самого президента! Ничего это не изменит! Она много курит, слишком тощая, взбалмошная, капризная. Истеричка! Много красится, вечно пачкает косметикой постельное белье. Это мелочь, на таких мелочах и держится любовь. Тьфу ты! Нельзя же так часто повторять это слово! Давай-ка, Зява, выпьем. - И после паузы мрачно добавил: - За любовь.
Горанин выпил, закусил маринованным огурчиком.
- Значит, в понедельник. Хочу, чтобы все было на твоих глазах. Я тебе предварительно позвоню, потому как не знаю, во сколько получу санкцию. Предполагаю, что с утра. Встретимся на Пятачке. По моим сведениям, Павновы живут поблизости. - Вздохнув, добавил: - Никуда сегодня не пойду. Устал. Ника вместе с мамашей в столицу отбыла. За покупками. Она мне звонила: «Чего тебе привезти, дорогой?» Как будто я уже ее собственность! Но ничего. По дороге ей мозги-то промоют. Шофер повез. А папа, значит, в загуле. Отрывается по полной. У них в особняке тишина. Он даже отрывается тихо, беззвучно. Просто пьет, пока не свалится. Как я его понимаю! Знаешь, я тоже ее боюсь, Аглаю. До смерти боюсь. Только т-с-с-с... Никому.
- Знаешь, я, пожалуй, пойду, - поднялся Завьялов. - А ты отдыхай.
- Думаешь, я, как он? - оскалился Герман. -Не-е-ет, Зява! Шалишь! Мы, Горанины, на цыпочках гулять не умеем. Впрочем, ты прав, мне поспать надо. У меня сегодня еще одно важное дело.
- Какое дело?
- Да так, пустячок.
Как всегда, он сам себе противоречил. Но таков уж был Герман Горанин.
