- Ты чего, Сашка? - спросил Герман включая зажигание. Машина сразу откликнулась, тоже ведь женщина. Мотор заурчал почти неслышно, ласково. — Лицо у тебя какое-то странное.
- Да так.
- Обиделся, что ли?
- Не за себя.
- Э, брось! Любить людей - труд неблагодарный. Мало того, на шею тебе сесть норовят, если чувствуют слабинку. Так уж их Бог устроил.
- А ты веришь в Бога?
Герман выруливал на дорогу, ведущую в Долину Бедных. После долгой паузы вздохнул:
- У меня, Зява, свой Бог. И свои с ним счеты.
- Вот как? А разве можно считаться со Всевышним? По-моему, это не только безнравственно, но и бесполезно.
- Ты про костюм-то зачем спросил? - напомнил вдруг Герман. - В чистке он.
- И давно?
- С неделю.
Они уже подъезжали к коттеджу. Александр заметил, что калитка приоткрыта и с удивлением посмотрел на Германа - кто?
- Вера Васильевна, должно быть, пришла, -пожал широкими плечами Горанин.
Машина остановилась напротив гаража.
- У нее что, есть ключи?
- А почему бы нет? - настороженно посмотрел на него Горанин.
И вновь мелькнула мысль: что-то здесь не то.
Выйдя из машины, Герман принялся объяснять:
- Я приезжаю с работы голодный, холодный, усталый. Времени на уборку у меня нет, ужин тоже готовить не буду. Не умею я этого делать. А тут Вера Васильевна. Не женщина, а клад!
Она стояла на пороге, смотрела, как Герман загоняет машину в гараж. Увидев, что он не один, заторопилась. На секунду скрылась в доме и вернулась уже в куртке и в сапогах. Столкнулись они у калитки. Не глядя на Германа, Вера Васильевна сказала:
- Я пойду. Ужин на плите, чистые рубашки в шкафу. Уборку я сделала.
- Да, конечно, - важно кивнул он.
Вера Васильевна подняла глаза - в них было такое отчаяние! «Зачем мы это делаем?» - понял вдруг ее взгляд Завьялов. Не понял только: что делаем? Что у них за отношения?
Женщина ушла. Герман, закрыв калитку, ласково потрепал Завьялова по плечу:
- Пойдем в дом. Есть, небось, хочешь?
С тех пор, как не стало Маши, Александр питался всухомятку и вообще не думал о еде. О том, когда ест, где и сколько. Мог схватить пирожок на улице или в кафе на Пятачке, запить минеральной водой и этим ограничиться. Знал, что процессу поглощения еды Герман придает большое значение. Покушать любит, и хорошо покушать!
Кухня в коттедже была небольшая, но ужинали они с Германом обычно здесь, а не в столовой. Та была огромной и оттого неуютной. В стене, отделяющей ее от кухни, согласно моде проделано окошко, чтобы подавать еду. Может, когда у хозяина собирались важные гости, это и случалось.
