- Ты-то откуда все это знаешь? - вздохнул Завьялов. - Ты ж никогда не был женат!
- По-твоему, все дело в штампе, который ставят в паспорте? Вот это самая большая глупость, на которую способен мужчина.
Штамп в паспорте Завьялов поставил вопреки мнению друга. И Машу полюбил уже после того, как стал ей благодарен за оказанное доверие. Жили они хорошо, но с детьми решили не спешить. Когда все наладится, тогда и случится. И вот теперь случилось. Только не наладилось, а развалилось. Он не признавался себе в том, что раздражительность - следствие отказа от приема лекарств. Все дело в бессоннице. Нервничая, он начал много курить. Маша возмутилась:
- Что ты делаешь?! Тебе же нельзя!
- А что мне, вообще, можно? Пить, как я понимаю, тоже нельзя. Работать нельзя. Что дальше? В чем смысл моей жизни?
Маша была не настолько умна, чтобы рассуждать о смысле жизни вообще и его в частности. Она была простой русской женщиной, которой откровенно не повезло в первом браке, а теперь разваливался и второй. Она умела молчать и терпеть, — качества в нашей жизни самые ценные. Но терпеть проще на расстоянии. И Маша стала чаще дежурить в больнице по ночам. Он же начал ее ревновать. Когда первый раз появился ночью в больнице, Маша обрадовалась. Во второй, насторожилась. А после пятого спросила:
- Ты что, меня проверяешь?
- С чего ты взяла? - пробормотал он.
- Неужели ты думаешь, что я способна тебя бросить вот такого... такого... - она замялась, а он моментально вышел из себя.
- Больного, да? А если бы я был здоров? Ушла бы, да? Ну, скажи!
- Саша, перестань.
- Ты либо прячешься от меня, либо...
Он боялся произнести вслух свое подозрение, что у Маши появился любовник, поэтому, громко хлопнув дверью, выскочил на улицу.
Городская больница находилась на самой окраине N, на пересечении двух дорог. Одна огибала Фабрику, другая вела в Долину Бедных. От дома, где жили Завьялов и Маша, до больницы было минут пять-семь быстрым шагом и столько же от нее до коттеджа, в котором жил Герман. Завьялов, выйдя от Маши, направился было к нему, но передумал и развернулся на полпути. Ничто теперь так не выводило его из себя, как вид благополучного и здорового друга, который благоразумно не полез под пулю в отличие от глупого и безрассудного Зявы,
«Мне надо чем-то себя занять, - думал он по дороге к дому. - Иначе можно запросто сойти с ума». Денег им с Машей хватало. Даже оставалось, и они открыли счет в банке. Жена работала сверхурочно, хватаясь за любую возможность подработать, он получил солидную сумму при отставке, да и ежемесячные выплаты были по максимуму. Не многие пенсионеры в городе столько получали. Завьяловых теперь считали людьми зажиточными, он даже начал чувствовать скрытую неприязнь фабричных. От бедности и безысходности люди невольно обесценивали такие вещи, как здоровье, любовь и тихое семейное счастье. Зато деньги, которых ни у кого не было, возводились в культ.
