Света всхлипнула, отступила на шаг. Осознание того, что от этих троих не уйти, парализовывало, делало ноги ватными. Когда на ее шее сомкнулись холодные пальцы, Света закричала. Крик был последним, что она могла противопоставить обрушившемуся на нее кошмару.
– Не надо бояться, Клер, – голос тягучий, успокаивающий и почти не страшный в отличие от лица.
Теперь она видела это лицо близко-близко. Белая кожа, черные провалы глазниц, растянутые в ласковой улыбке губы, острые клыки. А еще запах, приторно-сладкий, смутно знакомый.
– Все будет хорошо, Клер, – глаза отсвечивают красным, но при этом они совсем не страшные.
И лицо не страшное. Странно, что она испугалась… Вот только запах… запах плохой: бередит душу, выворачивает наизнанку…
– Ты должна пойти с нами, Клер, – пальцы на шее сжимаются чуть сильнее.
Тяжело дышать, но это неважно. Главное – смотреть, не отрываясь, в эти необычные глаза. Если она будет смотреть, то сумеет понять что-то очень важное, то, что постоянно ускользает…
– Вот, хорошая девочка, – в глазах незнакомца отражается луна. Луна красная, как запах. Пахнет красным и чуть-чуть черным. А шее уже не больно, только немного колко и щекотно.
– Я не Клер, – язык не слушается, чужое имя дается с трудом, вязнет на зубах, пахнет желтым.
– Ты получила послание? Где Слеза ангела? – Бледное лицо еще ближе. На губах что-то черное. Или красное, в темноте не разобрать. Ангелы – это такие белые, с крыльями, пахнут золотым… Разве ангелы плачут? Смешно… Смех царапает горло, вырывается изо рта сизым туманом. Смеяться больно. А смотреть на красные луны в глазах незнакомца интересно…
– …Рем, князь велел ее не трогать, – это уже другой голос, обычный, человеческий. Голос торопится и, кажется, боится.
– Ну, пойдем, девочка, – глаза с красными лунами становятся огромными, запах крови щекочет ноздри. Да, это кровь. Кровь пахнет красным и немного черным, если она запекшаяся…
Голова кружится, вместе с ней кружится лицо незнакомца. Как же она сможет пойти с ними, если земля уплывает из-под ног? Земля уплывает, она падает, а ангел плачет…
Рене де Берни. Прованс. Август 1096 г.
Я счастливейший из смертных! Отец нашел выход. Вчера они с аббатом Аланусом долго беседовали со мной и Гуго. Искупление – вот решение всех наших проблем, способ избавиться от родового проклятья. Искупление начнется пятнадцатого августа в день вознесения Богородицы. Так символично, так правильно. Крестовый поход в Святую землю, освобождение Гроба Господня от нечестивцев, очищение души от грехов предков, спасение рода де Берни.
