— Джим, я принесла чудесные мокасины из лосиной кожи, охотничий костюм, шерстяные носки, и матросские блузы, и…
— Постой, — перебил он. — Ты знаешь общую сумму своего долга? Почти тысяча четыреста долларов.
— Неужели? Сперва примерь шорты. Они непромокаемые.
— Ты, видно, рехнулась, Линда. На что тебе сдался весь этот утиль?
— Посмотри, носки не малы? Какой утиль? Я брала только самое необходимое.
— Да ну? К примеру… — он перебрал пачку расписок. — К примеру: «Подводная маска с очками из плексигласа, одна, девять девяносто пять»? Это зачем?
— Чтобы видеть под водой, когда буду чистить пруд.
— А «Комплект столовых приборов из нержавеющей стали на четыре персоны, тридцать девять-пятьдесят»?
— На случай, когда я ленюсь и не хочу кипятить воду. Нержавеющую сталь можно мыть холодной водой. Ох, Джим, ты только посмотри в зеркало, восхитилась она. — Ты просто романтический герой, прямо охотник на львов из рассказов Хэмингуэя!
Он покачал головой.
— Не понимаю, как ты будешь выбраться из долговой ямы. Надо следить за своими тратами, Линда. Может, лучше забыть о рояле, а?
— Никогда, — упрямо сказала Линда. — Неважно, сколько он стоит. Рояль — это капиталовложение на всю жизнь. Это всегда окупается!
В выставочных залах «Стейнвея» Линда то путалась под ногами и суетилась, не в силах противостоять азарту, то была на удивление деловой. После бесконечного дня, после изматывающих «Ну-ка, взяли! Ну-ка, еще раз!», сооружения сомнительных с инженерной точки зрения конструкций из аварийных блоков и рычагов, после марш-броска с разваливающейся тележкой по Пятой Авеню, они, наконец, водворили рояль в гостиную. Майо в последний раз попытался качнуть рояль, убедился, что тот стоит прочно, и, обессиленный, опустился на пол.
— О-хо-хо! — простонал он. — Уж лучше бы я шел на юг пешком!
— Джим! — Линда пылко бросилась ему на шею. — Джим, ты ангел! С тобой все в порядке?
— О'кей, — проворчал он. — Слезь с меня, Линда. Не вздохнуть.
— Мне тебя никогда не отблагодарить! Мечтала об этом целую вечность! Что для тебя сделать? Чего ты хочешь? Проси что угодно!
— Увы, — сказал он. — Постричь меня ты уже успела.
— Я серьезно!
— Водить-то меня научишь?
— Конечно. Буду изо всех сил стараться, чтобы ты побыстрее научился. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.
Линда пересела в кресло, ее взгляд вернулся к роялю.
— Столько шороху из ничего, — сказал он, поднимаясь на ноги. Сел за рояль, смущенно ухмыльнулся ей через плечо, выпрямился — и, спотыкаясь на каждой ноте, заиграл менуэт до-мажор.
