В этих примерах, как и при стрельбе из лука, речь, безусловно, идет о церемониале. Он дает больше, чем слова учителя: ученик начинает осознавать, что необходимого духовного настроя художник достигает, если подготовка и созидание, ремесленное и художественное, материальное и идеальное, состояние и предмет плавно перетекают одно в другое. Таким образом, ученик находит новую тему для подражания. Для этого требуются совершенное владение методами концентрации и погруженность, позволяющая забыть о себе. Подражание направлено теперь не на объективное содержание, до копирования которого каждый, при наличии доброй воли, уже дорос. Оно становится более свободным, более гибким, более духовным. Ученик видит новые возможности, но одновременно узнаёт, что их осуществление теперь уже не зависит от его воли.
Если способности соответствуют переходу на новый уровень, то ученика на его пути к овладению искусством поджидает опасность, которой удается избежать очень и очень редко. Речь идет не о тщеславном довольстве самим собой (потому что к подобному культу собственного «я» в Восточной Азии вряд ли кто-либо склонен) — гораздо сильнее опасность остановиться на том, что он умеет и чем является, на том, что подтверждает его успех и обещает славу. То есть опасность вести себя так, как будто художественное существование и есть настоящая, самодостаточная форма жизни.
Учитель это предвидит. Осторожно и с тончайшим искусством ведения души он пытается своевременно устранить угрозу и помочь ученику освободиться от самого себя. Для этого он, опираясь на опыт, который уже приобрел ученик, незаметно и так, словно этот вопрос достоин лишь мимолетного упоминания, указывает на то, что любое истинное произведение искусства рождается только в состоянии полной бессамостности, когда деятель уже не может более пребывать «самим собой». Существует только дух, вид бдительной внимательности, которая проявляется в отсутствии самости и безгранично пронизывает все дали и глубины «глазами, которые слышат, и ушами, которые видят».
Таким образом учитель дает ученику возможность выйти за пределы своего «я». Способность восприятия все возрастает, ученик, благодаря наставнику, уже в состоянии увидеть нечто, о чем он наверняка часто слышал, но только еще начинает ощущать сам. Не важно, как учитель называет это и называет ли вообще. Ученик понимает наставника, даже если оно не получает имени.
Но важно, что при этом начинается внутреннее продвижение. Учитель следит за ним и, не воздействуя на ученика дальнейшими поучениями (которые бы только мешали), помогает ему самым таинственным и глубинным способом, который имеется в его распоряжении, — непосредственной «передачей светильника», как выражаются буддисты. «Как от горящей свечи зажигают другие свечи», так учитель переносит дух истинного искусства от сердца к сердцу, чтобы сердца эти стали просветленными. Если это ученику суждено, он вспомнит, что важнее всех восхитительных видимых глазу произведений творение скрытое, которое он должен создать, если ему предназначено исполнить свое произведение именно как художнику.
