И верно, чего только не собрано в нем с нашей округи… Положительно от сороки из Чертухина и до Манамаевой мурмолки, которую татарский хан Манамай будто потерял на том самом месте, где теперь стоит Чагодуй, - все есть, что касательно уезда!.. Так и называется: Музей местного края.
Будешь в Чагодуе, зайди непременно, всякая диковина и пустяковина, а главное - медведь налицо!..
*****
Случилось это все для самого Спиридона Емельяныча нежданно, он за медведицей и не думал ходить, сама она на него вышла… Гоняли по лесу эту медведицу перед этим больше недели наши охотники - Павел Безручка да Петька Цыган, и довели ее до такого остервенения, что она совсем всякий разум свой медвежий потеряла; сбились с медведицей охотники с ног, загоняли ее в яму, которую они вырыли на ее привычной тропе, но медведица по этой тропе полсотни лет проходила, а теперь, как на смех, не шла и не шла, хоть силком тащи; стала без толку носиться по лесу и по ночам сторожить у дороги -лошади больно храпели у мужиков, кто если с темным возвращался домой!.. Стали уж побаиваться!..
Но тут-то вот она и налетела с ковшом на брагу!..
Должно быть, и вправду медведица этой ночью лежала где-нибудь поблизости возле дороги. Спиридон шел из Чертухина домой, а ходил он на мельницу, еще раз ее обсмотреть да в уме прикинуть, стоит ли она того, что за нее заломил с него барин Бачурин; идет он это, значит, не спеша по дороге, духовный стих про себя поет - про пустыню и старца и о том, как попадается этому старцу в пустыне сам бог, - много знал Спиридон Емельяныч этих стихир! - видит, в одном месте на дорогу два комышка из канавы вывалились - медвежата играют… Несь бы ему обойти али вернуться, так не таковский: перекрестился Спиридон Емельяныч и хотел мимо медвежат тихонько пройти - ловить он их не собирался… Медвежата, должно быть, его не сразу заметили, шагах в десяти уже шел от них Спиридон, а они хоть бы что: один на спинке лежит, а другой на него завалился и грызет ему ухо. Спиридону даже смешно было смотреть на эту картину. Но, на грех знать, под ногой Спиридона хрустнул сухой сук на дороге, медвежата вскочили, встали на лапы, и оба ни с места, только рычат - мать зовут. Тут она и вышла из чапуга. Рев поднялся на весь лес. Безрукий и Петька в это время совсем в другой стороне ее ждали и грелись на поляне у большого костра.
- Слышь? - сказал Безрукому Петька. - Эн она где!..
Павел пригнулся к земле левым ухом - правое у него улетело вместе с рукой: ружье разорвало!
