В своем анализе товара капиталистического производства Маркс открыл, с какой необходимостью должен складываться характер людей, которые независимо друг от друга производят продукты, как товары: они, враждебные и взаимно отчужденные, противостоят друг другу, связанные между собою не как люди, а как вещи, как куски полотна, мешки кофе, тонны руды, кучи денег; таким образом Маркс вскрыл действительный характер отношений между людьми, фактические отношения между ними, а не те, которые существуют только в фантазии поэтов или в проповедях священников.
Но, во–вторых, развитие техники и разделение труда создало группы людей, члены которых хотя часто и находятся в конкурентной борьбе между собою, тем не менее по отношению к другим группам имеют одни и те же интересы, — другими словами, создало общественные классы. У землевладельцев по отношению к промышленникам, у предпринимателей по отношению к рабочим одинаковые интересы, и наоборот. И пусть на рынке они урезывают друг друга: у всех землевладельцев в борьбе за хлебные пошлины, у всех промышленников — в борьбе за пошлины на промышленные продукты, у всех предпринимателей — в борьбе против хороших законов по охране труда один и тот же интерес.
Следовательно, классовая борьба убивает добрую долю нравственности, потому что нравственная заповедь не может сохранять свою силу по отношению к классу, который старается уничтожить или ослабить наш собственный класс, а тот класс в свою очередь не может чувствовать по отношению к нашему побуждению к самопожертвованию и верности. В областях классовой борьбы о каких–либо нравственных заповедях можно еще говорить только в рамках одного и того же класса; по отношению к другим классам, высшие нравственные заповеди не существуют, точно так же как по отношению к врагу. Как на войне не думают о том, чтобы пожертвовать собою ради врага, так никому не придет в голову оказывать содействие члену враждебного класса, как таковому. Как у некоторых животных нравственная заповедь остается в силе только по отношению к членам одного и того же стада, как у прежних племен людей она сохраняла силу только по отношению к соплеменникам, так в классовом обществе она действует только по отношению к членам своего класса, да и здесь лишь постольку, поскольку это допускает конкуренция.
Благодаря техническому прогрессу, накоплению чудовищных богатств с одной стороны, полчищ неимущих пролетариев с другой, классовая борьба между имущими и неимущими, капиталистами и рабочими становится в наше время все острее и ожесточеннее. Следовательно, в наши дни чем дольше, тем меньше можно говорить о следовании высшим нравственным заповедям в отношениях между классами. Напротив, другие сильные побуждения, — самосохранение и забота о потомстве, — приобрели теперь в межклассовых отношениях решительный перевес над старыми социальными добродетелями. Инстинкт самосохранения заставляет капиталистические классы с возрастающей суровостью отказывать рабочим в необходимом. Они чувствуют, что в неособенно продолжительном времени им придется отдать всю свою собственность, всю свою власть, и из страха, — не сделать бы хотя шаг в этом направлении, — они все с большей неохотой соглашаются поступиться хотя бы чем–нибудь. И рабочий по отношению к капиталисту не испытывает любви к ближнему, потому что побуждения самосохранения и любовь к своим детям ведут его к тому, чтобы низвергнуть капиталистов и таким образом завоевать светлое, счастливое будущее.
