.
Нравственный закон — продукт животного мира; он уже жил в человеке, когда тот был еще стадным животным; он ведет свое происхождение из первобытной древности, потому что он жил в человеке все время, когда тот был общественным существом, т.е. Все время, в течение которого человек вообще существует.
Только помогая друг другу, люди могли победить природу. Следовательно, люди всем обязаны этому нравственному стремлению к помощи, этому нравственному закону, этим социальным побуждениям.
Голос нравственного закона слышался в человеке с самого возникновения последнего.
«Отсюда таинственная природа этого голоса, который звучит в нас и который не связан ни с каким высшим толчком, ни с каким осязательным интересом… Вне всякого сомнения, это — таинственное стремление, но не более таинственное, чем половая любовь, материнская любовь, инстинкт самосохранения, существо организма вообще и многие другие вещи…, в которых, однако, никто не видит продуктов сверхчувственного мира.
«Так как нравственный закон — животное побуждение, единородное побуждениям к самосохранению и размножению, то этим объясняется его сила, его настойчивость, которой мы подчиняемся без всякого размышления, этим объясняется быстрота наших решений в отдельных случаях, будет ли известное действие хорошо или дурно, добродетельно или порочно; отсюда решительность и энергия наших нравственных суждений и отсюда же трудность их обоснования в тех случаях, когда разум начинает анализировать действия и ставить вопрос об их основаниях».
Теперь мы ясно видим, что представляет чувство долга, что такое совесть. В нас говорит голос социальных побуждений. Но иногда в то же время примешивается голос побуждений самосохранения или размножения, и бывает, что этот голос вступает в борьбу с голосом социальных побуждений. Когда по истечении некоторого времени побуждения к размножению и самосохранению замолкает, социальное побуждение еще продолжает звучать, но теперь уже как раскаяние. «Не может быть ничего ошибочнее, как видеть в совести голос страха перед товарищами, их мнением или даже перед их физическим принуждением. Она говорит, как мы уже упоминали, «по отношению и к таким действиям, о которых никто не знает, которые кажутся окружающим достойными всяческой похвалы, — совесть может даже отвращать от действий, которые могли бы быть предприняты из страха перед товарищами и их общественным мнением. — Общественное мнение, похвала и порицание, несомненно, очень влиятельные факторы. Но самым их действием уже предполагается определенное социальное побуждение, честолюбие; сами они не могут создать социальных побуждений».
