– Простите… – начала Людмилочка. – Я подумала: зачем вам прятаться?
– Я не прячусь. Я не хочу его огорчать.
– Ну да… Я подумала: мама очень устает. Она не может ходить каждый день. У нее больные ноги. Может, вы возьмете на себя три дня в неделю: пятница, суббота, воскресенье. А рабочая неделя – на нас.
Елена Юльевна выслушала внимательно и бесстрастно. У нее было выражение лица, как у врача, который выслушивает пациента.
График посещений оставался примерно тот же самый, что и раньше. Елена посещала Артемьева в свои выходные. Но ей была оскорбительна легализация графика. Ей РАЗРЕШАЛИ. Более того, ей ПРЕДЛАГАЛИ. Почему? Потому что она неопасна. Артемьев уже не уйдет к ней. Он уйдет только в вечность.
Постоянка молчала. Людмилочка по-своему поняла ее молчание.
– Я понимаю, это нагрузка. Дорога, фрукты – это дорого. Разрешите, я предложу вам триста долларов в месяц.
Постоянка удивилась. Ее глаза сделались круглыми, брови приподнялись.
– Никто не узнает, – заверила Людмилочка. – Я сама буду вам платить. Это наша с вами личная договоренность. Для меня триста долларов не проблема.
– Дело не в деньгах, – сухо сказала Постоянка. – Просто есть вещи, которые не покупаются. И не продаются: Вера, Надежда, Любовь… Я понятно говорю?
– Ну… Извините, конечно, – смутилась Людмилочка. – Я хотела как лучше. Я о вас беспокоилась…
– Обо мне не надо беспокоиться. Подумайте лучше о себе.
Людмилочка пожала плечами. И пошла, пошла…
Людмилочка ехала домой на удобной машине. Машина была высокая, казалась очень надежной.
Она думала о своем друге, полукитайце. Его мать была русской. Имя тоже русское: Саша. Вроде русский человек, а хитрожопый. Азиатская примесь сказывается. С женой не разводится. Детей не бросает. Людмилочке рожать не разрешает. Понятное дело. И чем она отличается от Постоянки? Ничем. Точно такая же Постоянка, только с деньгами. Постоянка двадцать первого века. Сейчас все сместилось: за деньги отбирают жизнь, и любовь можно купить за деньги, и, между прочим, не так уж дорого. И совесть спокойно продается.
Елена Юльевна – реликтовый экземпляр. Ее можно занести в Красную книгу.
Людмилочка вернулась домой в самых противоречивых чувствах. Ей вдруг захотелось бросить полукитайца с его круглым, как тарелка, лицом. Позвонить Ваньке Полозову, с которым она трахалась с девятого класса, и больше ни с кем она не могла повторить этого чувственного фейерверка. Ни с кем и никогда.
Людмилочка поймала себя на том, что завидует Постоянке. Хотя чему там завидовать… Время упущено. Мужик умирает. А больше у нее ничего и нет. Только память. У Постоянки нет будущего, но есть прошлое. Вот что у нее есть. Прошлое. И если расходовать помаленечку, его может хватить надолго. До конца.
