Мы сидели за накрытым столом. Мой муж взгромоздил руки на скатерть, как школьник на парту, и ничего не ел. Он боялся, что не хватит остальным, хотя еды было навалом. Просто осталась привычка с молодости, когда мы были бедными и еды в обрез.
Мой муж всегда был деликатным – и в бедности, и в достатке. Эта его черта проступала на лицо, на улыбку, на выражение глаз. Он из жизни ничего не выдирал. Не напрягался. Не унижался. За это его и любила тетя Тося. Она слышала людей внутренними локаторами, как летучая мышь.
Мы сидели, вспоминали прошлое. Помнишь то, помнишь это… Дина слушала с неподдельным интересом: то брови поднимет, то рот раскроет от изумления, то засмеется – рассыплет свой молодой звон.
– Что тут смешного? – грозно одергивала тетя Тося.
Дина пугалась и захлопывала рот. Она боялась тетю Тосю, и это была ее ошибка. Тетя Тося распускалась от вседозволенности.
Мне хотелось вывести Дину на кухню и дать ей совет: построить тетю Тосю. Пусть шагает по команде и выполняет приказы: напра-во! Нале-во! Но я все-таки была в команде тети Тоси и не имела права предавать интересы клана.
Антошке стало скучно. Он выбрался из-за стола, включил телевизор и стал его настраивать. Телевизор стал показывать четко, как никогда прежде.
Потом Антошка отправился на кухню и починил кран.
Кран тек последние пять лет. Мне даже показалось, что кран как-то связан с моей жизнью. Какая-то фатальная хроническая поломка.
Антошка нашел старую резиновую игрушку, вырезал из нее прокладку и вставил в кран. Кран замолчал. Исчезли падающие капли, которые меня изводили.
– Боже! – Я не верила своим глазам и ушам. – Мне бы такого зятя…
– Да уж… – выразительно отозвалась тетя Тося.
Женить Антошку на моей дочери – это была ее голубая мечта.
Дина опустила голову, смотрела себе в колени. Ей напоминали, что она «села не в свои сани».
Но я видела, что она села как раз в свои сани. Судьба распорядилась правильно, и даже умно. Антон – не от мира сего. А Дина прочно стоит на земле. Сочетание моих родителей было именно таким.
Отец не удержался на земле. И мама, оставшись одна, не пропала. Дала детям образование и просто выкормила в голодные военные и послевоенные годы. Не дала пропасть.
Дина вышла из-за стола и направилась в кухню, к своему Антошке. Мы остались одни.
– Представляешь? Они все время трахаются, – стремительно зашептала Нонна. – Антошка уже похудел на четыре килограмма. Она из него все соки тянет.
У Нонны вытянулся и побелел нос.
