— Ван, слезай! — заорал полугном во всю силу легких. — Быстро!
Практик кубарем скатился по крыше. Флюгер вспыхнул зеленым светом и рассыпался в прах. Я обессилено опустилась на землю — еще бы, пропустить через себя такое количество магической энергии! Когда сзади раздался дикий рев, я даже не обернулась, смутно надеясь, что разъяренный инферн съест кого-то другого. Кстати, почему он не сдох? Я на четвереньках обернулась. Вид чудовища, увеличившегося в размерах в несколько раз, придал мне бодрости и я активно поползла к ближайшему дереву — хоть за что-то спрятаться. Рави выхватила меч и кинулась на инферна.
— Мама, мамочка, — шептала я, пытаясь выдавить из себя хоть какое-то заклинание.
Инферн небрежно отмахнулся от Рави и решительно двинулся на полугнома. Отто, за не имением лучшего, запустил в чудище артефактом, стоявшим в восьмиугольнике, и припустил со всех ног за башню. Инферн — за ним. Рави кинулась под ноги творению Данбота. Инферн полетел кубарем.
— Спасите! — заорала я, в надежде, что хоть кто-то из Магистров услышит.
К сожалению, подмога приходит вовремя только в детских сказках. Поднявшийся инферн схватил Рави ручищей и поднял в воздух.
В ушах зазвенело от тонкого пронзительного визга. Как только я сообразила, что этот звук исходит от меня, то быстро прикрыла рот.
— Рави! — закричал появившийся из башни Ван. — Рави!
Он метнул в инферна копьем.
— Меня бери, меня, урод! А, гадский сын!
Чудовище развернулось, выбросило Рави и потрусило к Вану. Копье торчало в боку создания, как украшение. Ван метнул огнем. Инферн заревел и ударил стеной воздуха.
Меня зацепило ударной волной и шмякнуло об дерево. Не знаю, на сколько я отключилась, но, открыв глаза, я увидела такую картинку: Рави валяется изломанной куклой, Ван ползет к ней, оставляя за собой кровавый след, а перед инферном подняла руки вверх тоненькая фигурка в черном. Конец сознанию.
Следующий раз я открыла глаза от настойчивого требования:
— Открывай глаза, хватит придуриваться. Не бойся, девочка, все уже кончено. Ола, если ты сейчас не откроешь глаза, получишь холодную воду за шиворот.
— Отто, — прохрипела я, — ты садист.
— Живая, раз ругается, — устало сказал чей-то голос.
— Отто, — простонала я. — Мне плохо, я умираю.
— Что? — всполошился тот.
— Галл… Галл… Слышится всякое.
— А, это так и есть, встать сможешь?
— Нет. Поднимите меня!
— У меня рука сломана, — сказал Отто. — Сама вставай.
— А…
— Дура, — прошептал мне лучший друг, щекоча ухо бородой, — он сейчас и цыпленка не поднимет.
