– Ни хуя себе конкурс, на рожу свою посмотри похотливую, конкурсантка! Конкурс был для тех, кто тронулся умом? Какой, на хуй, конкурс? Ты зачем приехала? Спа делать? Или спать с отребьем?
Жена молчала, глаза ее искрились радостью, не виданной Сергеевым уже много лет: он ревновал, она была на седьмом небе. Надо же, столько лет прошло, а проняло. Его нельзя было вытащить в ресторан в выходные, а тут через границу, поднял жопу и рычит яростно, как много лет назад на турбазе, когда грузины, сидя в своих «Жигулях», цокали на проходящих девушек, показывая друг другу, как они хотят их иметь.
– Почему вчера не улетела? – грозно спросил Сергеев.
– Осталось несколько процедур, жалко денег стало, решила доделать.
«Дура! – подумал Сергеев. – Никогда не умела считать».
– А номер тебе что, бесплатно продлили?
– Да! Это бонус за преданность отелю! – Она гордо показала сертификат на золотой бумаге.
Он понял, что вопросов больше нет, и резко захотел спать, устав от двухдневных забот по непривычному поводу.
Он пошел в душ, долго мылся, разговаривая с собой. «Ну не мудак?» – такой приговор он вынес себе, вошел в спальню и остолбенел.
Рядом с кроватью, на столике, была накрыта поляна, жена была нарядна и взволнованна.
– По какому поводу банкет? – спросил Сергеев.
– Двадцать лет нашей свадьбы, день в день, – торжествующе сказала жена.
– Точно, бляха-муха! – Файл памяти дал всплывающее окно из девяностого года, когда они на трамвае из Лефортова приехали в загс на «Авиамоторную».
Он поцеловал свою благоверную за безупречную многолетнюю службу и сел на кровать, обернувшись полотенцем.
Выпили, поговорили спокойно и тихо, перебирая годы, как бесконечные бусы. Неожиданно она попросила его спеть старую песню, которую он пел ей много лет назад.
* * *
Проходит жизнь! Проходит жизнь, как ветерок по полю ржи.
Проходит явь, проходит сон, любовь проходит, проходит все.
Любовь пройдет, мелькнет в мечтах, как белый парус по щеке.
Лишь пустота, лишь пустота в твоем зажатом кулаке.
Через двадцать лет все сбылось, как в песне. Но почему ей нравилась эта песня тогда, когда еще все было?
Сбылось пророчество старой песни. В какой песок забвения уходит все, он знал. Он допел старую песню, жена плакала, он гладил ей руку, не зная слов, уместных в этот момент.
Тогда, много лет назад, он думал, стоя у ювелирного магазина с пустым карманом: «Вот будут деньги – куплю это и это на радость». Не купил. Деньги давал, а сам не купил.
