— Дайте сюда дело Франтишка Густолеса и не плачьте мне тут!
Дело принесли.
— Густолес, выслушайте распоряжение наместника от 15 июня 1911 года за номером 75/289:
«По делу Франтишка Густолеса согласно ветеринарному заключению за № 2145/65 утверждается, чтобы упомянутый был безотлагательно уничтожен. Настоящее постановление является окончательным, и на основании § 5 закона о чуме рогатого и прочего скота от 12 февраля 1867 года обжалованию не подлежит.
Императорско-королевский советник
Ваничек»
— Видите, — сказал несчастному полицейский чин, — приговор не обжалуешь! Пишите завещание и не ревите. Все равно вам конец. Вот только из Вены подтвердят приговор и решат, каким способом вас уничтожить.
Хотелось бы мне знать, как господин Густолес выпутался из этой истории?!
О странном прощании старого сэра Арчибальда Торберна
со старым 1728-м годом
На рубеже графств Вестморленд и Даргем, там, где на невысоком холме пролег водораздел речки Эйден и ручья Микльтонского, на скверной дороге, ведущей к Эпльби, высился родовой замок Торбернов. Вообще говоря, уже слово «высился» есть большое преувеличение, а еще большую и к тому же заведомую ложь изрекал в округе всякий, кто произносил слово «замок». В действительности то были причудливые развалины, укрытые кронами старых дубов и сосен; пригодной для жилья осталась лишь башня. Но сэр Арчибальд Торберн вместе со своим слугой дерзко утверждал, что его замок все же высится!
И если в его присутствии кто-нибудь неосмотрительно решался заметить, что эта древняя развалина погребена под ветвями дубов, сэр Арчибальд вне себя от гнева восклицал, что в королевском суде в Лидсе при всем грозном трибунале докажет, что именно тут, под этими дубами, бард в тринадцатом веке сочинял балладу о короле Хорне.
По всему краю было известно, что из-за этого сэр Арчибальд обломал свою палку об голову управляющего королевскими имениями в Волсингене. Известно было также и то, что он утверждал, будто бы получил эту палку от короля Карла II, когда тот после реставрации в 1680 году направлялся на север усмирять мятежных шотландцев. С королем тогда выступило много всякого сброду из Пемброка, Кардинага, Дербингена и графства Чейстерского. Об этих людях пелось:
Там, где Пемброк и Кардинаг,
Там драка и разбой.
Горят дома и дети плачут,
И всюду стон и вой.
Он всем кричит: «Спасайся,
Спасайтесь все, кто может!
С нами орлы из Чейстера,
За ними карнаргонцы,
И хваты дербингенцы
Идут за нами тоже!»
