Так Вел узнал, что его спасители с Липар. Он слышал кое-что об этих островах от грека-горшечника. Грек крутил деревянное колесо и в такт его вращению напевал. Наверное, это помогало ему в работе, так же как тягучая песня помогает гребцам. Вел, тогда ещё мальчик, наблюдал, как из бесформенного куска глины на вертящемся круге возникают амфоры, килики, фиалы, и прислушивался к греческим напевам. Это были самые невероятные и лживые истории об одноглазых великанах, швыряющихся скалами, волшебницах, превращающих моряков в свиней, волшебниках, — набивающих мешки буйными ветрами.[7] Вел поинтересовался, кто сочинил эти небылицы. Узнав, что их автор слепой певец Гомер, Вел нисколько не удивился. «Я так и думал, — сказал он горшечнику, — только слепец может описывать то, что не видно зрячим». Грек рассвирепел. Остановив круг, он стал доказывать, что Гомер никогда не ошибался, что у Гомера не было света в глазах, но боги наделили его внутренним зрением, которому доступны любые глубины. Тогда-то горшечник и вспомнил о Липарах. Рассказывая о ветрах, запрятанных в мешок, Гомер будто бы имел в виду огнедышащие горы на этих островах. По тому, куда направлено пламя, мореход может судить, в какую сторону дует ветер и надо ли опасаться бурь. Объяснение это показалось Велу невероятным, но он не стал спорить с горшечником, памятуя совет покойного отца — с одержимым не спорят.
Так впервые Вел услышал о Липарах. А теперь он их увидит, если только бородач не обманывает.
— Я тебя сам лечить буду, — продолжал словоохотливый грек. — Лучше меня на Липарах лекаря нет. Заболеет кто — прямо ко мне ведут: «Помоги, Архидам!» Я и отстой из трав варю. От червей средство знаю и от гусениц.
— А у меня в винограднике гусеницы завелись, — вспомнил Вел.
— Следовало масличный отстой заготовить, — деловито заметил бородач, — варить его на медленном огне вместе с серой и земляной смолой. Когда загустеет, с огня снять. Дать остыть. Смажь этой смесью верхушки лозы — забудешь о гусеницах![8]
Вел искоса взглянул на своего собеседника. Кто же он? Моряк? Лекарь? Виноградарь? Или, может быть, просто болтун, как тот горшечник?
— Люблю я землю, — продолжал бородач — Век бы на ней сидел. Не пойму я тех, кому море нравится. Вот брат у меня есть, рыбак. Стоит ему о море заговорить — не остановишь! Всё ему по душе. И волна! И ветер! Он даже для бури добрые слова находит. А я жду не дождусь, когда срок придёт.
Поймав недоуменный взгляд Вела, бородач сказал:
