— Это христианский обряд, а не ведьмовской!
«…и сила и слава…»
Огонек на приемнике погас, и как Элла ни трясла его, она не смогла больше настроиться на голоса родителей. Пока не перевалило за полночь, когда ей наконец удалось уснуть, она повторяла и повторяла слова молитвы Господней.
«…во веки веков.
Аминь!»
Дядя Роберт смахнул дождевые капли со своей яйцеобразной лысины и оглядел комнату. Обеденный стол и стулья уже оттащили к высокому французскому окну, а ковер был свернут в рулон у ножек стола. С синей полиэстеровой куртки дяди Роберта на голые половицы стекали струйки воды.
— Сойдет, — одобрил он.
— Это единственная достаточно большая комната в доме, — извиняющимся тоном проговорил его брат.
Тяжелые шаги дяди Роберта по деревянному полу отдавались эхом.
— Нам понадобится стул — вот здесь, — объявил он, подтащив один из обитых зеленой материей стульев с округлыми сиденьем и спинкой к центру комнаты. Свет люстры падал прямо на него. — Я еще привез все подсвечники. Они в машине, — он выглянул в окно. Сквозь потоки воды, заливавшие стекло, очертания заднего дворика казались искаженными, будто в кривом зеркале.
— Принеси ему зонтик, — велел Кен жене. — Если ему придется опять выходить в эту… — он поймал взгляд брата, и осекся. — Знаешь что, я сам принесу. В конце концов, Роберт ради нашей дочки старается.
Дядя Роберт кивнул. С его ушей и подбородка до сих пор капало.
— Мой «ягуар» там, дома за два-три от вашего. Все в багажнике, — он кинул Кену ключи. — Они тяжелые, так что поосторожней там.
— Может быть, выпьешь чашечку чаю? — предложила Джульетта.
Дядя Роберт не обернулся. Когда Кена не было поблизости, он со своей невесткой даже не разговаривал. Она как бы не заслуживала его внимания. Пошарив в кармане куртки, он достал свой черный с медными застежками Новый Завет и начал мерить шагами комнату, деля ее на квадраты. На дюйм-два сдвинул стул. Пролистав книгу, упер палец в какое-то место, закрыл глаза, и неслышно зашевелил губами. Он слегка запрокинул голову, и кроме его вздымающейся в такт дыханию груди, и шевелящихся сухих и обветренных губ, в комнате больше ничего не двигалось.
— Куда ставить? — спросил слегка запыхавшийся Кен, втаскивая в комнату восемь четырехфутовых черных канделябров, с которых капало на пол. Дядя Роберт описал рукой круг с креслом в центре.
Свечами уже пользовались прежде. Каждая имела два дюйма в ширину, но некоторые оплыли до коротких квадратных огарков, а другие были высотой с бейсбольную биту. Дядя Роберт насадил свечи на металлические штыри подсвечников. Из нагрудного кармана достал фляжку со святой водой, и стал медленно обходить внутреннее пространство круга с тоненькой восковой свечкой, разбрызгивая воду и приговаривая нараспев: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Через некоторое время он спросил:
