— Мне плевать, кого там любит Элла! Я тебе вот что скажу: хочешь — можешь приглашать ее, сколько влезет. Только не думай, что я тогда здесь останусь.
Этот спор происходил за завтраком. А в половине пятого Элла вернулась из школы и узнала, что тетушка Сильвия уже заходила, принесла торт и снова ушла. Ей, пожалуй, еще меньше хотелось встречаться с зятем, чем ему с ней.
Теперь спор шел на совершенно другую тему. Все началось, когда Джульетта стала зажигать свечи.
— Ну, давай, Элла, задуй их уже поскорее, — поморщился отец.
— Я сама виновата, — поспешно сказала мать. — Эти спички вечно у меня из рук валятся.
Она вытрясла еще одну спичку, и чиркнула о коробок.
— А что это ты, кстати, так спешишь разделаться с тортом? Тебе вдруг стала нравиться стряпня моей сестрицы? Ну вот, Элла, еще одна, последняя… Но прежде чем ты их задуешь, мы тебе споем!
— Ох, ради всего святого! — Кен Уоллис привстал было, глянул на часы и снова уселся.
— С днем рожденья тебяяяя, — завела мама Эллы, и Фрэнк тоненько подтянул, — с днем рожденья… Ах да, конечно, сегодня же среда! — нарочито невинным тоном вдруг пропела Джульетта.
— С днем рожденья тебяяяяя, — продолжал выводить Фрэнк, краем глаза косясь на отца. Кен не пел.
— По средам, по средам — кто у нас по средам?.. — мурлыкнула Джульетта. — Конечно, Марша!
— С днем рождеееения, Ээээллаааа, с-днем-рождеееенья-тебяяяяя! — торопливо зазвенел голосок Фрэнка.
— Да задуешь ты их уже когда-нибудь?!
По отцовскому голосу Элла ясно поняла, что получит оплеуху, если немедленно не повинуется.
— Марша любит, когда ты приходишь к ней ровно в семь, не так ли, дорогой?.. Молодец, Элла, все одним духом задула!.. Но разве она не простит тебе, если ты чуть-чуточку опоздаешь? В конце концов, у твоей дочери день рождения… Разрежь торт, милая.
— Не желаю сейчас это обсуждать. Сама знаешь! Не при детях…
— А я и не хочу ничего обсуждать. Я и так отлично все знаю… Положи первый кусок папе, Элла.
— Не желаю больше это обсуждать, — продолжал бубнить Кен.
— А я и не прошу.
— Перестаньте ссориться, — сказала Элла, уткнув подбородок в кружевной воротник праздничного платья. Родители проигнорировали ее.
— Я же здесь, разве нет? — фыркнул отец. — Чего тебе еще надо?
— Я только хочу, чтобы ты поступил как лучше, — тщательно подбирая слова, заговорила Джульетта. Ее рука безостановочно теребила скатерть. Она так и не научилась думать по-английски, да что там — четырнадцать лет и девять месяцев назад она не знала по-английски ни единого слова. Она попросту сбежала из отцовского дома в Орлеане и голосовала на дороге, а кончилось все тем, что Кен и его друзья увезли ее в Англию на своем фольксвагене-комби.
