Но хуже всего было то, что Катька, без зазрения совести, на чистом голубом глазу и с детским наивным благодушием могла кинуть любую свою товарку в неблаговидной ситуации и еще сказать, что та, дескать, сама виновата. Отбить выгодного кавалера прямо на глазах у подруги тоже не являлось для нее из ряда вон выходящим обстоятельством. За подобный демарш любая другая незамедлительно получила бы в морду в ближайшей дамской уборной, но Катьке сходило с рук. Скорее всего, из-за ее постоянного и порой агрессивного нытья, что ей, Катьке, дескать, хуже всех – и денег у нее нет, и за квартиру не плачено, и мужчины попадаются исключительно жлобы и негодяи. Но во всех вышеперечисленных бедах Катька была виновата только сама. Из-за нелепого транжирства, неумения отложить копейку на текущие расходы, из-за чрезмерных и часто капризно-дурацких претензий к имущим ухажерам, от которых Катька требовала всего и сразу, за одни лишь красивые глаза. Да и в повседневности характер ее был далек от уравновешенного. Кате Рудниковой и в ломаный грош не встало бы затеять ссору на пустом месте, разжечь ее от вполне безобидного слова и наговорить гадостей, а после как ни в чем не бывало умилительно извиниться, считая, что, получив словесное прощение, она тем самым имеет право и далее вести себя как заблагорассудится. Но с Катькой дружили и общались, не изгоняя ее из круга по нескольким причинам. И самая главная из них содержала тот простой факт, что Катьку невозможно было отлучить обычными мирными средствами. Прилипчивая, как степной репей, с непробиваемой кожей крокодила, она, когда случалась нужда, вовсе не замечала нежелательности своего присутствия. И делала наивный вид, сопровождаемый таким невинным выражением абсолютно круглых светло-голубых очей, что подруги размягчались сердцем, а вскоре уже списывали ее закидоны на врожденный непорядок в голове.
Но у Катьки помимо кошмарного числа недостатков имелись и некоторые иногда полезные достоинства. Она была глупа, безинициативна и ведома, как раскормленный пудель на поводке. Ее запросто и в секунду получалось выманить из дому, когда необходимость заставляла искать компаньонку для вечернего или дневного похода. Катька была в этом смысле безотказна. Оля Шумская рассказывала, что однажды уговорила Катьку составить ей компанию на похоронах своего двоюродного дедушки в Рязани. И Катька поехала, просто так, от нечего делать. А еще одно «ценное» достоинство Катькиного нрава скрывалось в ее патологической душевной лени. Ей тоскливо было знакомиться и заводить отношения самой, и потому, получая приглашения на вечеринки с кавалерами, она непременно звала с собой подруг, никогда не ходила одна. Пусть сделают черную работу по налаживанию контакта с сильной половиной человечества, а она уж посмотрит, что получится. И товаркам ее тоже случалась от того выгода, увеличивалось поле для поиска. К тому же Катьке Рудниковой лень было позаботиться даже о такси и прочих организационных хлопотах, и она с легкостью перевешивала заботы на чужие плечи. Себе же оставляла лишь труд «выглядеть соответственно». Мимо зеркала и перед платяным шкафом Катька могла циркулировать днями. В перерыве читая лишь одну-единственную имевшуюся у нее книгу. И не книгу даже, а фотокопию зарубежного перевода «Богатые мужчины и успешные женщины», и при этом всерьез хвалилась, что держит у себя запрещенный в Стране Советов самиздат. Не задумываясь и не понимая, что подобный хлам не допущен в печать только лишь ввиду исключительной пошлости и вопиющей бульварности, а вовсе не по политическим, диссидентским соображениям.
