— Лошади спокойны, — наконец не выдержал Гай. — А они бы первыми почувствовали опасность.
— Друзья мои, — произнес Октавий впервые после многих часов молчания. — Вы, конечно, можете со мной не согласиться, но, мне думается, нашему дорогому Критобулу могло показаться. Послышалось.
— Это трясогузам вроде тебя все слышится и кажется! — недовольно проворчал тот. — Говорю, Аристид ясно сказал — опасность.
— Почему же тогда никто… никто… — Октавий запнулся, несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, побледнел и с трудом выдавил — Мне… мне как-то нехорошо. У меня как будто…
— Живот от страха подвело? — участливо поинтересовался атлет.
— Я… у меня… — лицо жреца побагровело, он схватился за горло и стал медленно сползать с седла.
— Он задыхается! — Гай сунул спату в ножны, спрыгнул с коня и бросился на помощь. Арэлл сделала то же самое.
Вдвоем они стащили вниз хрипящего Октавия. Как только тот оказался на земле, тело его обмякло, будто не осталось ни одной кости. Руки, рвущие трабею на груди, безвольно упали, дыхание стало медленным и сиплым. Багровое лицо стремительно бледнело.
— Что это такое? — прошептала Арэлл, почему-то чувствуя непреодолимое желание оказаться как можно дальше от спутника. Она никогда не испытывала к нему особой любви, но сейчас человек, вытянувшийся на камнях, вызывал у нее просто непреодолимое отвращение.
— Я же говорил — опасность, — лишенным всяких интонаций голосом произнес Критобул. Элланка обернулась. Преторианец сидел в седле прямо, как деревянный, его лицо казалось синеватым, застывшим, а широко раскрытые глаза стали бельмами без зрачков.
Гермия, превратившаяся в такую же слепую куклу, тоже неподвижно замерла на своей лошади.
Громкое ругательство Гая заставило Арэлл выхватить меч и, едва прикоснувшись к нему, она почувствовала привычное спокойствие. Гратх стоял на коленях подле тела Октавия, обеими руками сжимая голову. Рядом валялась бесполезная спата.
— Арэлл… — прохрипел он.
Элланка подскочила к нему, схватила за руку, впиваясь пальцами в запястье.
— В голове… серая муть… вой.
— Гай, борись! Не поддавайся!
— Проклятые земли, — прошептал он побелевшими губами. И упал, чтобы через мгновение открыть мертвые белесые глаза.
Арэлл вскочила, острие ее меча металось из стороны в сторону, в поисках врагов, но карать было некого. Четверо друзей, пораженные неизвестным проклятием, не отвечали на вопросы и не видели ее.
— Кто это сделал?! Отзовись! Я хочу поговорить с тобой! Где ты?!
