будто вся утекала в стакан.
— Маме особенно, — ответила Джейн.
— Схожу поищу, на чем сидеть шиву. Не знаю, почему нельзя на диване. Бери дочь.
— Не могу. Мне ее не стоит доверять.
— Бери, сука! — рявкнула Джейн прямо в ухо брату — но как бы шепотом.
Между ними уже давно решилось, кто в доме альфа-самец, — им был не Чарли. Джейн сунула ему в руки малютку и направилась к лестнице.
— Джейн, — воззвал к ее спине брат.
— Ты там оглядись, перед тем как зажигать свет. Может, какую жуть заметишь.
— Ну да. Жуть.
Джейн оставила Чарли в кухне — он внимательно осматривал дочь: ну, может, голова чуть продолговатая, а так немножко похожа на Рэчел.
— Твоя мамочка любила тетю Джейн, — сообщил он малютке.
— Они вместе разбивали меня в «Риск»… и в «Монополию»… и в спорах… и на кухне у плиты. Спиной он сполз по холодильнику на пол, уселся, раскинув ноги, и зарылся лицом в одеяльце Софи.
В темноте Джейн шваркнулась лодыжкой о деревянный ящик со старыми телефонами.
— Да это просто дурь какая-то, — сказала она себе и щелкнула выключателем.
Никакой жути. Затем — потому что Чарли бывал кем угодно, только не психом, — опять выключила свет: ничего не пропустила?
— Жуть, ага.
Никакой жути в лавке не наблюдалось — за исключением самой Джейн, которая стояла в торговом зале и потирала лодыжку.
Но, не успев снова зажечь свет, Джейн заметила, как снаружи кто-то заглядывает в витрину — ладонями защищает глаза, чтобы пробиться взглядом сквозь отражения фонарей. Пьяный турист или бездомный, решила она. Прошла по темной лавке между минаретами комиксов и укрылась за вешалкой с пиджаками, откуда хорошо просматривалась витрина, вся в гроздьях дешевых фотоаппаратов, уставленная вазами, усыпанная ременными пряжками и прочим барахлом, кое Чарли почитал достойным покупательского интереса, но не достойным того, чтобы раскокать стекло и стибрить.
Мужик был вроде высок ростом и не бездомен — одет прилично, только отчасти монотонно, в светлое: Джейн показалось — в желтое, но под уличными фонарями не угадаешь. Может, и светло-зеленое.
— Мы закрыты, — сказала она громко, чтоб ее услышали сквозь стекло.
Человек снаружи оглядел всю лавку, но Джейн не заметил и отошел от окна. И впрямь высок. Очень высок. Свет поймал линию его скулы, когда он повернулся. А кроме того — очень худ и до крайности черен.
— Я ищу хозяина, — сказал высокий человек.
— Надо ему кое-что показать.
— В семье горе, — ответила Джейн.
— Мы будем закрыты всю неделю. Можете прийти через неделю?
