— Теперь моя очередь извиняться. — Упёрлась она взглядом в носки своих тапочек не поднимая лица от пола, стараясь не смотреть в эти нахальные и так её раздражающие глаза. Ещё не дай бог соблазниться плюнуть в них или выцарапать. Она б не отказалась сейчас. Справилась. Но сказала спокойно:- Я сейчас немедленно переберусь туда. Извини, за то, что лишила тебя запаха дорогих и горячо любимых потаскушек. Ну вот извинения принесены, теперь отойди в сторонку, я загружу машинку и перестираю.
Он мельком кинул взгляд на гору белья в её руках и царапающим её по сердцу равнодушием произнёс:
— Кинь в ящик для грязного белья в ванной комнате. Какие претензии…
Конечно, он пожалел, что завёл разговор на эту тему, но марку держал.
Претензии? Нет, претензий с её стороны никаких не было, но Лена пыхтела, как самовар. О! Он не знает с кем связался. Она непременно настоит на своём. Хоть и маленькая, а победа будет за ней.
— Отойди, — решительно потребовала она.
Почувствовав угрозу своему здоровью, он отступил:
— Хорошо, без резких движений только, раз хочется, стирай. Порошок в тумбочке рядом. И не пыли на счёт кабинета. Я пошутил. Книжки убили в тебе женщину, ты не ориентируешься в юморе.
— Иди к чёрту, — бросив резко на ходу, она повернулась к нему спиной и, запустив машинку, направилась прочь. Её догнал его насмешливый голос:
— Эй, куда. Ужинать сейчас будем.
Оборачиваться не стала, но буркнуть, буркнула:
— Я не хочу.
Его голос стал вкрадчивым и бархатным:
— А на обиженных воду возят. Надо уметь наслаждаться жизнью. Садись.
Так и быть она брякнула стул об пол и села, а куда ж деваться, чай не у себя. Загнанная обстоятельствами в угол, она вынуждена была пользоваться его помощью. А так хотелось треснуть по холёной довольной морде и уйти. Его запечённая рыба с луком и лимоном обсыпанная жареной картошкой была совсем не плоха. "Бабы не все так приготовят", — пронеслось в её голове.
Он совсем по-домашнему предложил:
— Давай по рюмочке коньячку.
Лена процедила:
— Это не по моим зубам. Знаешь же мои возможности.
Он сделал вид, что не заметил её скрипу и продолжил:
— Тогда: мартини, шампанское или есть очень неплохое вино.
Лена поморщилась и скорее, чтоб отстал, чем сделала выбор, буркнула:
— Пусть будет мартини.
Он поднялся, достал из бара бутылку, из холодильника сок и лимон, разлив по бокалам, приблизил свой к её и, дождавшись желанного звона, с улыбкой произнёс:
— Ну что, книжница, за удачу. Ешь вкусно или не нравится?
