Я поймал другого разносчика и выразил желание переговорить с хозяином. Явившийся на зов полный неопрятный мужчина с раздражением спросил, чем я недоволен.
— Ну что вы, что вы! — я поклонился. — Меня заинтересовал этот свиток…
— Что?! Ты опять? Я же сказал — он останется здесь! Проваливай!
— Но я…
— И слышать ничего не хочу! Вон отсюда, ханьский ублюдок!
— Я предложу очень хорошую цену! Давайте поговорим наедине.
— Слышал я ваши предложения! Проваливай!
— Но я впервые вижу этот свиток! Вы имели дело с кем-то другим.
— А мне какая разница?! Все вы на одну рожу! Он достался мне по наследству! Вон, я сказал!!! — хозяин собрался было призвать на помощь подручных, но я опередил его жест, выхватив из рукава связку монет. Весьма увесистую.
— Готов заплатить прямо сейчас!
Нехорошо звенеть монетами на виду у такого сборища, но что ещё оставалось?
Толстяк задумался, в мутноватых глазках сверкнула алчность. Продолжай он противиться, я бы отказался от затеи. Его право продавать или не продавать наследие предков. Вот только уж очень опасным оно было. Но признаюсь честно: на обычный свиток я бы дважды и не посмотрел.
— Сколько там? — наконец, буркнул он. Глаза его так и пожирали связку — наверняка, дай-сэны с о-сэнами уже сложились в глубинах его заплывшего жиром разума.
Я ответил. Глазки владельца заблестели ещё пронзительнее.
— Вполовину больше.
Я обомлел. Какова наглость!
— Но позвольте…
— Или как я сказал, или можешь проваливать!
Какая утончённая любезность…
— Я предлагаю вам все деньги, которыми сейчас располагаю. Завтра я могу и передумать.
— Как?! Ты ещё смеешь торговаться?! Последняя память моего отца… ты, грязный…
Я не стал намекать, что, во-первых, совершал омовение не далее как накануне вечером (в отличие от собеседника), а, во-вторых, благовоспитанные потомки не продают память о предках ни за какие деньги. А также вежливо ведут себя при заключении сделки. Некоторые люди неисправимы.
— Хорошо, — согласился я. — Завтра… или на днях, я вернусь. Если стоимость товара за это время ещё увеличится, сделка не состоится.
«Тогда гореть твоей харчевне светло и ярко!» — добавил я про себя.
На лице владельца заведения отразились сомнения, не стоит ли удовлетвориться более скромными деньгами, зато обещанными к незамедлительной выплате, но жадность переборола.
— Вот тогда и будет видно, — пробурчал он и удалился наверх.
Я не стал дожидаться так и не принесенного чая и поспешил домой.
Вот и вся история!
