Бен промолчал, только скрипнул зубами, она была права. О чем они мечтали пацанами? Что в двухтысячном году автомобили будут летать по воздуху и изобретут таблетки от старости. Кончилось же «комками» на каждом углу и извечной нехваткой денег. Что их в прошлом не хватало, что в будущем.
Спросив дорогу, они узнали, что нужная улица располагается в частном секторе, известном более как Южный поселок. Вскоре они вышли к двум холмам с прудом у подножия. Бен узнал это место. Только в предыдущий прилет он попал к нему с другого места. Школа осталась вдали, ближе располагались убогие одноэтажные дома, прореженные грунтовой дорогой. Повезло, что грязи не было. У Бена возникла мысль, которую он смог сразу же проверить. Достав газету из почтового ящика, он понял, что два полета разделяют пять лет.
У дома номер 86 имелся палисадник с нависающим кустом сирени. В тени стояла скамейка, на которой сидел, поигрывая мячом, паренек в выцветшей цветастой рубашке и фуражке-блине с поломанным козырьком.
— Это не он, — шепотом заявила Полина.
Бен и сам это видел. У парня было широкоскулое нагловатое лицо, он слушал доносившиеся голоса из-за забора и ухмылялся.
— Подслушивать нехорошо, — укорил Бен.
Паренек показушно прочистил застарелый насморк и сказал, что это не его дело.
— А ты крутой, — сказал Бен, хотя определение «крутой» подходило к сопливому оборвышу не лучше, чем корове мотоциклетное седло.
— Какой? — не понял паренек.
— Не важно.
У Бена завалялась в кармане красная книжечка "Удостоверение идиота", купленная им шутки ради. Сейчас она пригодилась, и он невнятно помахал ею перед носом переростка. Эффект получился. Паренек даже ноги втянул под лавку.
— А чего я? Я ничего не сделал!
Бен велел ему валить, и он с готовностью исполнил пожелание. Отойдя на безопасное расстояние, припустил со всех ног. Полина не поняла, чего он так испугался.
— Имиджа! — поднял палец кверху Бен. — Но это долго объяснять. Я лучше тебя тут оставлю на пару лет, чтобы у тебя не возникало наивных вопросов.
В саду разговаривали двое: мужчина и парень. Полина сразу узнала голос молодого Базилевского. Старый, судя по всему, отец, выговаривал.
— Ты не должен идти на поводу у плохих мальчиков, сынок. Сколько раз я говорил, чтобы ты был честным, никогда не врал.
— Я не вру, но остальные считают меня стукачом.
— Ты про этот случай. Но ведь синяки зажили, зато совесть твоя осталась чиста.
Это очень важно, иметь чистую совесть. Надо мной тоже все смеются, ну и что?
