— Мне страшно, давай уйдем отсюда! — она схватила его за руку.
— Наверху парк. Ты увидишь, это красиво.
Когда они вышли на пандус, он испытал шок. Лестница, некогда сброшенная им, красовалась на прежнем месте. Это ничего не значит, успокоил он себя. Здесь прошлое, здесь нет понятия в прошлый раз, в следующий раз. Тут все установлено раз и навсегда, прошлое просто есть. Не напрасно, он не смог произнести слова "прошлое",
"какой год". Прошлое защищалось. Даже не так. Это данность, с которой ничего не поделать. Гранитный куб на дороге, сквозь который не пройти, не сдвинуть. Можно лишь обойти и оставить позади, изредка оглядываясь и говоря:
— Какой он прекрасный, черт возьми!
Специально или нет, но при упоминании о нечистом свод загудел, готовясь исторгнуть кислотный дождь.
— Бежим! — он потащил ее за руку.
Они успели за мгновение до того, как сверху в облаках едкого пара хлынули пронзительные струи. Бетон кипел. От ужаса девушка ничего не могла сказать. Он потянул ее к лестнице. Они поднимались пролет за пролетом. Полина не хныкала, лишь сжала губы. Девушка оказалась выносливой, несмотря на кажущуюся хрупкость.
— Здесь очень красивый парк, ты увидишь, — пообещал Бен.
Они вышли на кладбище. Прямо перед ними раскинулся безобразно крупный деревянный крест. Был он древний, черный и трухлявый. Перекладина почти перерезала сгнивший ствол пополам. Сами они появились из двери, оказавшейся на крохотном сарайчике с лопатами могильщиков. Никто бы не догадался, какой у него внутри секрет.
— Здесь должна быть система! — размышлял он. — Почему нас выкинуло именно здесь?
У девушки началась истерика. Самыми безобидными словами были «идиот» и "дебил".
Он оказался помешанным на своих сомнительных идеях, и самое место ему было в дурке. Вообще, узнал о себе много нового. Когда она выговорилась, он обратил ее внимание на то, что вокруг нет модных мраморных надгробий с гравировкой в полный рост. Что косвенно доказывает, что они в прошлом.
— Это можно узнать проще, — сказала она с обидой. — Посмотри на даты захоронений.
Он посмотрел на даты смерти. Самые новые были датированы почти сорокалетней давностью.
— Мне сейчас восемь лет, — признался он. — Я учусь во втором классе.
— Прекрати улыбаться как умалишенный, — холодно одернула она. — Ты зачем здесь?
Ты выяснил? Где мы вообще?
Бен взял себя в руки. Смешно сказать, ему сделалось стыдно перед девицей.
Кладбище резко заканчивалось в редкой неухоженной рощице. Среди осин петляла тропинка, по которой торопливо шел гражданин в длинном осеннем пальто. Бен позвал, и гражданин обернулся.
