Соломон снял пиджак. День был теплым, почти безветренным, и его черная водолазка увлажнилась от испарины. Подцепив пальцем ворот, он перекинул пиджак через плечо. Над головой щебетали птицы, прорывавшиеся сквозь листву солнечные лучи играли в прыгающей воде. Соломон чувствовал, как с каждым шагом с него спадает напряжение.
Миновов узкий проход в стене тростниковых зарослей, доходивших ему до макушки, Соломон остановился.
В тридцати шагах от него, по колено в бурлящем потоке, стоял Дональд Шеффилд, а над его головой мокро поблескивала лихо раскручиваемая им леска. Старик был в отличной форме, плечи под подтяжками забродников расправлены, осанка безукоризненная. Не сгибая руки, одной расслабленной кистью он забросил муху точно в центр прибрежной заводи.
Зачесанные назад серебристые волосы Дона падали на воротник. Он, сильно щурясь, стал вглядываться в сверкающую воду, и его лицо превратилось в единый сплав морщин, складок и сосредоточенности.
— Это ты, Соломон? — спросил он не поворачиваясь.
— Да, сэр.
— То-то я слышал, вертолет прилетел. Иди рассказывай.
— Не хочу вам мешать. Если момент неподходящий…
— Не говори глупостей. Клёва все равно нет.
Дональд Шеффилд смотал удочку. Он наблюдал за тем, как Соломон выбирает валун рядом с ручьем и отряхивает его, прежде чем усесться. Ему было непривычно видеть Соломона без пиджака, под которым тот обычно прятал черную наплечную кобуру с оружием. Соломон почти всегда был вооружен. Уверенность в том, что это так, частенько здорово успокаивала Дона.
В любой день Соломон одевался одинаково — в легкий серый костюм поверх черной, с короткими рукавами водолазки. Галстуков он никогда не носил. Много лет назад, во время драки его чуть не задушили собственным галстуком. Этот урок он запомнил навсегда.
Под облегавшей шею стойкой скрывался трехдюймовый шрам от ножевой раны, нанесенной одним новоорлеанским дилером, который жутко вспылил, когда Соломон сообщил ему, что Дон отстраняет его от дела. Дон до сих пор казнил себя за это. Даже убрав наглого дилера, он не успокоился. Таков бизнес: во всех победах есть привкус горечи.
Дон направился к берегу, осторожно ступая по каменистому ложу ручья. Когда он вскарабкался на тропу и плюхнулся на валун рядом с Соломоном, то совсем задохнулся.
— Итак, — проговорил он, спуская с плеча лямку пустой корзины для рыбы, Эбби?
— Я поместил ее в «Цветущую иву». Сейчас ей уже сделали общее промывание, и она, вероятно, спит. Они там любят, чтобы пациенты спали. Вы помните, как это было, когда в прошлом году там находился Бобби.
