— Посыльный идет за нами, — бросила Джен, продолжая подниматься.
Выше шестого этажа мы нашли выход на крышу. Решетчатая перегородка разделяла последний лестничный марш посередине — обычная мера предосторожности, чтобы нельзя было проникнуть в здание сверху. Конечно, в случае пожара дверь можно было открыть изнутри, но на засове красовалась большая красная наклейка:
ВНИМАНИЕ! ПРИ ОТКРЫВАНИИ ВКЛЮЧАЕТСЯ СИРЕНА!
Я тяжело дышал после подъема и радовался, что мы не сможем подняться выше. Пусть Джен сто раз инноватор, но вламываться в заброшенный дом — не моя фишка, по мне, это вообще не в струю. Покумекав так с минуту, я решил, что нам следует позвонить в полицию. Скорее всего, на Мэнди напали, а ее телефон забросили за ограду строительного забора.
Но где же она сама?
— Знаешь фокус с этими сигнализациями? — спросила Джен, легонько приложив палец к засову.
Мое спокойствие улетучилось.
— А что, есть фокус?
— Ага.
Она толкнула засов и… Лестничный колодец наполнился таким оглушительным воем, что его наверняка услышали все в Чайна-тауне!
— В конце концов они умолкают сами по себе! — крикнула она, перекрывая сирену, и устремилась вперед.
Я прикрыл уши и посмотрел вниз, представив, как раздраженные жильцы выбегают из каждой двери. А потом последовал за Джен.
Крыша была просмолена и выкрашена серебристой краской, чтобы летнее солнце не жарило людей, живших на верхнем этаже. Пока мы топали, позади нас, как огромный разъяренный чайник с сигналом, продолжала выть сирена. Соседнее здание, то самое, в которое мы намеревались проникнуть (поправка: в которое пыталась проникнуть Джен, я лишь тащился следом), было чуть пониже, футов на шесть или около того. Она села на край, спрыгнула и приземлилась на черный, неровный гудрон с пугающим глухим стуком.
Я уцепился за край крыши, свесился вниз и, разжав пальцы, упал с небольшой высоты, ухитрившись подвернуть лодыжку.
Ковыляя за Джен, я злился: во всем виноват клиент. Сто пар обуви, и хоть бы раз прислали нормальные кроссовки, пригодные для лазанья по крышам и незаконного проникновения в расселенные дома. Дверь на крышу заброшенного здания открылась с металлическим скрежетом, повиснув, как вывихнутое плечо, на одной петле. За ней виднелась темная лестничная клетка, откуда тянуло пылью, застарелым мусором и чем-то нестерпимо гадким: похожую вонищу я ощущал, когда под полом нашей квартиры сдохла крыса.
Джен оглянулась, и я впервые заметил на ее лице намек на колебания.
