Это обескураживает почти всех насильников, особенно если даме под вопросом случится быть такой дамой, на которую лишь насильник взглянет дважды. Если же он упорствует в достижении поставленной цели и подобная простенькая увертка его не смущает, большого вреда нет: лежите вполне спокойно и пытайтесь получить удовольствие. Выбор сравнительно прост: краткое и, быть может, не совсем неприятное вторжение в вашу физическую приватность — или болезненные увечья, вызывающие потерю привлекательной внешности и, вполне возможно, самой жизни. Кто, в конце концов, станет плакать по отрезанному ломтю, а? В любом случае ни при каких обстоятельствах не способствуйте задержанию насильника, ибо его адвокат непременно убедит многих присяжных, что вы его сами спровоцировали, и суд окажется намного болезненнее акта насилия… В случае с грабителем — немедленно вручите ему свой ридикюль — ибо вы едва ли настолько глупы, чтобы носить в нем что-либо поистине ценное, — сбрасывайте туфли и
бегите. Бегите как вихрь, вопя при этом во весь голос. Вопите сиреной, паровым свистком — подобные субчики питают неприязнь к любому шуму, когда практикуют избранное ими ремесло. Мои пожизненные штудии искусства войны научили меня, что бегство — определенно самый рентабельный способ ведения боевых действий. Дает победу в очень немногих битвах, но сильно экономит войска. Спроси любого итальянского генерала, если сумеешь поймать его без сеточки для волос у него на голове. Или разумеется, если вообще сумеешь его поймать.
Изложив эти немногие и со вкусом подобранные соображения, я потянулся к копченой селедке жестом лектора, желающего отпить глоток воды.
— Чарли, — мягко произнесла Иоанна, — наш Колледж вообще-то не очень походит на вечерние классы по дзюдо. Ты сам поймешь, когда туда приедешь.
— Но, дорогая моя, неужели я только что не растолковал тебе с крайней недвусмысленностью, что я не поеду ни в какой твой гадкий Колледж? Должен ли я повторить это еще раз? Я не поеду ни в какой Колледж.
В тот же вечер по пути в Колледж я остановился в Сент-Олбансе испить пива и приобрести пару плоских полубутылей скотча на тот случай, если Колледж окажется непьющим. Кроме того, я позвонил Блюхеру — после фиаско с покушением он уступил, признав, что, быть может, «безопаснее» предоставить мне номер и «процедуру» для связи с ним в чрезвычайном случае. Я набрал выученные наизусть цифры, дал телефону прозвонить предписанные двенадцать раз, повесил трубку, отсчитал тридцать секунд и набрал снова. Немедленно ответил теплый голос, сообщив мне, что я попал в «Лавку отечественных и колониальных товаров» — вполне вероятная крыша, надо заметить.
