Ресурсы «ГОСПОДСКИХ Г. С.» казались неистощимыми.
— Кте, — спросил я со своим лучшим миттель-европ-акцентом,[43] — кте я моку приопрести топротный, крепкий, мусикально-инструментальный сакфояш тля моефо мусикально-инструмента? Мне потрепуется фот такой капарит. — Пока я очерчивал размер, подлый костюм нещадно вспарывал мне подмышки. — Такой, ф каких шикакские канкстеры раньше носили окнострельные афтоматы, ха ха!
— Ну и в нужное же место вы зашли же! — шумно просиял мистер Г.Г.С. — Ступайте же сюда, сэр, и осторожно же — ступенька. Мы же отчасти специализируемся на влагалищах для музыкальных инструментов. Вот тут, я же уверен, вы же отыщете футляр своей мечты — среди этой небольшой коллекции!
Я подозрительно сощурился на него, ибо всем известно, что библейское «влагалище» ныне толкуется несколько игривее, но он, судя по всему, за отросток меня не водил. Передо мной действительно раскинулся превеликий ассортимент на совесть сработанных конурок для музыкальных инструментов — зрелище редкое и причудливое. Пред моим мысленным взором расстилались пропорции «манлихера» (любой хоть чего-то стоящий торговец искусством может с первого взгляда на раму определить, подойдет ли она какой-нибудь картине из его запасников, а также можно или нельзя ее подогнать под размер оных, не жертвуя красотой резьбы), и я вскоре выбрал футляр — иначе «влагалище» — извращенной формы, разработанное, вне всяких сомнений, под баритон-саксофон. Пререкался я насчет него ровно столько, чтобы не возбудить подозрений в груди мистера Г.Г.С.
После чего запихал свой противный господский гардероб и со-ответные ему ботинки в футляр и медлительной стопой повлекся хмуро в шалаш спокойный свой, усталый, как любой селянин из Сток-Поджис,[44] помедлив только в «Лиллиуайте», дабы приобрести клетчатую кепку для гольфа той разновидности, кою до сих пор я полагал существующей лишь в сочинениях П.Г. Вудхауса. В «Лиллиуайте» я воспользовался своим йоркширским акцентом, дабы сбить их, видите ли, со следа. Плащ тайного агента уже окутывал мне плечи так уютно, что я чувствовал себя плющом увитой башней. Я не возбудил, смею надеяться, никаких подозрений; даже без акцента меня бы приняли за джентльмена с Севера — никто другой не стал бы покупать такую кепку.
По моем прибытии в квартиру Джок моргнул на инструментальный футляр злобным глазом. Второй глаз, незлобный, стеклянный, был устремлен в эмпиреи либо к потолку так, что, умей он говорить, явно сказал бы: «Иже еси».
