Меня он приветствовал обычной своей угрюмостью: торговцы нелегальным оружием почти никогда не улыбаются — должно быть, вы и сами замечали. Он был неприметно обряжен в замурзанную фуфайку и подштанники, а морковного оттенка волосы, коими он обвалян, потемнели от пота. Он, понимаете ли, делал глазированные яблоки, ибо такова его «вывеска», а темная и тесная конура, в кою он меня допустил, была неистово жарка и душна от вони варящегося сахара, гнилых фруктов и оружейной смазки. Гул ос и мясных мух в допотопных чанах для варки ирисок меня довольно-таки ужаснул. (В раннем детстве меня угораздило проглотить осу, заблудившуюся в стакане лимонада; она ужалила меня в левую миндалину, и матушка моя даже боялась — манером незаинтересованным, но благовоспитанным — за мою жизнь. Ныне же я топчу ос, когда природоохранные ребята не смотрят.)
— Приветствую, Рыж! — вскричал я.
— Здоров, чувак, — ответствовал он.
— Послушай, Рыж, как ты считаешь — мы не могли бы зайти в соседнюю комнату? На мне шелковое нательное белье, а когда потеешь, оно ужасно липнет.
Весьма нелюбезно он завел меня в крохотную, заставленную мебелью заднюю гостиную, где после тропиков его мастерской стоял арктический холод. С бессознательным изяществом оружейник мой набросил себе на плечи краденое норковое болеро и примостился на пуфике, обитом волосяной бортовкой. Должен сказать, выглядел он прекурьезно, но я не осмелился хихикнуть — он очень силен, груб и славен по всему Поплару тем, что бьет людей в чувствительные места по малейшему поводу.
— Один мой друг… — начал я.
— А, ага, — осклабился он.
— Мой друг, — твердо повторил я, — иногда занимается коммерческим браконьерством — или же отбраковкой — красного зверя в Нагорьях Шотландии Храброй. У него сейчас довольно крупный заказ на дичь от крупного отеля, название которого я, похоже, забыл. А полиция отняла у него ружье и теперь жмется, не хочет возвращать. Ему нужно другое. Что у тебя есть, Рыж?
— Ничо, — ответил он.
— Он слегка разборчив в том, что касается ружей, — продолжал я. — Ему нравятся такие, чтобы чувствовался класс. Кроме того, бить должно точно и мощно, с хорошей скоростью — в общем, по-настоящему убойное.
— У меня ничо такого нету.
— И боеприпасы свежие; никакой списанной армейской трухи.
— Мне итти надо, чувак.
— Ну и, разумеется, хороший телескопический прицел.
— Отъебись.
До сих пор диалог наш развивался хорошо, протокол соблюдался в лучших традициях. Иметь дело с такими типами, как Рыж, удивительно схоже с ведением переговоров с советской торговой делегацией. Я выудил из кармана плоскую бутылку виски и кинул ему. Он отпил, грязный пес, и бутылку не вернул. Рыгнул, сунул руку в подштанники и задумчиво поскреб.
