Зло поглядывая на горничную, Эркюль прошел мимо нее в спальню. Гортензия гордо прошествовала за ним. Коснувшись плеча Куртиса, Дуглас задержал адвоката. В туалетной комнате они остались одни.
— Как мне надоела их словесная перепалка, — горестно вздохнул Ральф. — Она меня просто бесит. Но где-то старушка все же права. Как вы думаете, что сейчас больше всего интересует полицейского? По всему видно, к своим обязанностям он относится добросовестно. Его здесь очень ценят. Но и нам самим надо что-то делать. Вот только что?
Куртис тем временем делал на обратной стороне конверта какие-то пометки.
— Вы слышали, как Гортензия четко называла время? — вдруг спросил он Дугласа.
— Время, когда неизвестный то появлялся, то уезжал?
— Да. Вчера он приехал в девять вечера, уехал в девять двадцать. Вернулся в час десять, поднялся наверх в час пятнадцать. Вы можете доказать, что в тот момент ужинали в ресторане «Фуке». Ведь так? Теперь час ночи. Кто-нибудь может подтвердить, что в это время вы были в кафе «Слепой» в Пасси?
— Уверен, что да.
— Тогда все в порядке, — облегченно произнес Куртис. Сейчас он испытывал сильное желание выпить. — Полиции вам бояться нечего, а огласки в прессе мы постараемся избежать. Кто-то явно работал под вас. Вы никого не подозреваете? Тому, кто это сделал, выдать себя за вас большого труда не составляло.
Он умело воспользовался тем, что Гортензия без очков плохо видит. Убийца дал горничной возможность на себя взглянуть, а потом, якобы нечаянно, разбил ей очки. После этого женщина вместо его лица видела перед собой только розовое пятно. Так что, не будь у вас стопроцентного алиби, вы могли оказаться в сложной ситуации.
В этой истории мне непонятен только один момент. Почему все четыре средства, которыми могло быть совершено убийство, как бы выставлены напоказ?
Из соседней комнаты послышались громкие голоса: горничная и полицейский о чем-то яростно спорили. Дуглас и Куртис поспешили в спальню.
Эркюль Ренар, надев перчатки, стоял у стола и вертел в руках раскрытую бритву.
— Гортензия хоть в чем-то оказалась права, — сказал полицейский. — Только дурак может так править бритву. Смотрите, какие на лезвии царапины. Зачем он налил на точильный камень столько масла? И все же вены у мадам вскрыты не этой бритвой. На ней нет крови. Убийца смыть ее не мог. Иначе вместе с кровью он смыл бы и масло.
Полицейский в явном раздражении сложил бритву и положил ее обратно на стол.
— Зачем ему понадобилось ее точить?
