Я думаю, что реплика насчет "безобразия" в ЦК, как и то, что Абакумов и Рюмин полетели в тартарары, — не шутка, а симптом. На краю могилы диктатор решает отойти от края пропасти: скорректировать кампанию, "дозировать". Все это по-человечески уже отдает бессилием: эти заказанные Сталиным еврейским интеллектуалам письма о том, как спасти евреев от гнева русского народа, эти запоздалые попытки отделить честных еврейских тружеников от сионистских отщепенцев, эти проекты вразумления: в кондовом стиле — текст сработан министром культуры Михайловым, в либеральном стиле — редактором "Правды" Шепиловым, — оба варианта забракованы. Ситуация с евреями повисает в невесомости накануне удара, который в начале марта 1953 года укладывает диктатора в постель, а потом и в могилу.
Узел разрублен.
Из воспоминаний "врача-убийцы": следователь, ведший допрос, как бы невзначай поинтересовался у того, что такое "дыхание Чейн-Стокса". Врач отлично знал, что это такое. И как только это понял следователь, он мгновенно сменил тон — с обличительного на дружелюбный, надо думать, к собственному облегчению тоже.
Первое, что сделал Берия, перехватывая власть, — он остановил "дело врачей".
Геннадий Костырченко начинает книгу с мысли о том, что еврейский вопрос для нас есть русский вопрос.
Кончает он книгу мыслью о том, что Россия сегодня стоит либо перед распадом, катастрофичным для всех населяющих ее народов, либо перед необходимостью "сосредоточения", которое может реализоваться только вместе с "идеей единой российской нации"1.
Это — наша теперешняя боль, понять которую помогают отзвуки, отсветы и отблески отошедшей в прошлое драмы.
« Г.В.Костырченко. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.— М.: "Международные отношения", 2001, с.709.
Евгений НЕФЁДОВ ВАШИМИ УСТАМИ
ХОД КОНЁМ “Но счастья не было и нет...
А может, было?
Ведь зарождается рассвет,
Рвет конь удила."
Владимир СИЛКИН Нет в жизни счастья, вот дела
Какие, братцы.
Удила или удила —
Не разобраться.
Видать, не всякое в строку
Годится лыко,
Хоть и учили языку —
Или языку?
Поэтам ныне все трудней
На общем фоне.
Спросить бы, что ли, у коней —
Или у коней?
Чтобы молва через века
Не проходила:
Мол, хороша была строка,
И там — удила...
