кадетик и офицер.
Здоровый дворянский ужин —
картошка, морковный чай...
— Папа, кому ты служишь?
Не хочешь — не отвечай...
— Разум в смятении мечется,
но сердце напомнило мне:
"За веру, царя и Отечество!" —
русский девиз на войне.
Престол? Батыя наследство...
В России его уже нет...
Но вера — есть! И Отечество...
На них и сошёлся свет.
И царь, и Советы — от Бога.
Воздано по делам!
Сколько ни думай, дорога
одна уготована нам.
Болтать не люблю красиво.
Речами харчи не согреть.
Служил и служу России.
Намерен служить и впредь!
1920
С неба предвечернего
дождик моросит.
Кончились учения.
Эскадрон рысит.
Расстоянья дальние
в РСФСР.
Первой конной армии
движется резерв.
Полукровки быстрые
смирны под уздой.
Шлемы богатырские
с красною звездой.
Впереди полощется
боевой штандарт.
А на рыжей лошади
наш кавалергард.
Снаряженье полное —
шашка и свинец...
Конницы Будённого
молодой боец.
Выправка отменная,
обижаться грех —
предки все военные,
он — не хуже всех!
…………….
Двое только выжили
из всего полка.
Лошади их рыжие
не для них пока.
Лазареты долгие,
скальпели, крючки,
кабинеты строгие,
докторов очки...
Пулями просвистан,
рублен с трёх сторон,
был по чистой списан
конник Эдельстрём.
Для войны не годный,
больше не солдат,
прибыл он в голодный,
тёмный Петроград...
………………………………
РАЗГОВОР КНИГОПРОДАВЦА С ПОЭТОМ
Трещали годы двадцатые фанерным аэропланом,
жужжали латунным примусом, будили басами гудков.
Мелькало недавнее в памяти кадрами киноэкранов
с музыкой вместо выстрелов, звона клинков и подков.
……………………………….
Писали кишки протоколы, финансы пели романсы,
и бледная маска голода давно не сходила с лица...
Но вот выпускник Иняза, специалист по романским,
направлен в книжную лавку, учеником продавца.
Обслуживал, смело лавируя в трущобах печатно-бумажных,
нэпманов и совслужащих в толстовках и пиджаках,
военспецов и рабфаковцев, и иностранцев важных,
небрежно парируя реплики на всех шести языках.
