– - Разве это вдохновение?
– - А как же?.. Что же оно по-вашему?
– - Какой вопрос!.. Вдохновен только тот, кто способен увлекаться до восторга чем-нибудь…
– - Или кем-нибудь?
– - И увлекает в то же время других…
– - Прекрасно! Но разве Хламиденко не увлекает? Помните ли, как всё оживлялось, когда он начинал говорить? И как говорил он! Он задыхался от жару; глаза горели…
– - Полноте! Его восторг не более как прилив крови к голове и сердцу…
– - Хорошо. Положим, что это не вдохновение, а прилив крови к голове и сердцу, предполагаемым у господина Хламиденко; но он все-таки увлекает…
– - Меня он только смешит.
– - Странно! Значит, вы не так понимаете слово "увлекать", как господа, которые давеча осыпали рукоплесканиями господина Хламиденко?
– - Не знаю, как они понимают его. Но, по-моему, увлекать значит заставлять других думать и чувствовать так, как мы думаем и чувствуем.
– - Разве это возможно?
– - Вы сегодня доказали, что возможно.
– - В самом деле?.. Что ж! Может быть, человек и владеет такою способностию; может быть, частица ее досталась и на мою долю… Но жаль, что эта способность только во время роли не оставляла меня. А как бы иногда дорого я дал за нее! Бывает и со мной, что кровь прильет к сердцу: так много слов, так много мыслей роится в голове; хотелось бы их высказать…
– - Что ж? Маленькое усилие над собой, и как не сказать того, что думаешь?
– - Сказать нетрудно, но трудно пробудить сочувствие в ком бы хотелось.
– - Говорите смело и откровенно, и вас всегда выслушают.
– - Выслушают, но поймут ли? но ответят ли?..
– - В таком случае нужно быть готовым ко всему.
– - И говорить смело, -- даже тогда, когда знаешь, что слова твои могут вызвать ответ, решающий судьбу всего будущего, счастие целой жизни?
– - Вы мужчина и боитесь неудач!
– - Говорить, когда любишь; сказать: я люблю вас, люблю давно, с первой встречи… но я не смел, не мог говорить вам о любви моей, потому что ни в поступках, ни в словах, ни в глазах ваших не встречал никогда малейшего признака участия…
Случай, как мы видим, дав разговору такой странный оборот, сделал то, на что так долго не мог решиться Зеницын. Александра Александровна давно уже догадалась о намерении Зеницына, однако ж неожиданный переход его несколько изумил ее. Она пристально взглянула в лицо Зеницына.
– - Я люблю вас, люблю беспредельно, -- продолжал он голосом нежным и умоляющим.
– - Охотно верю,-- сказала Задумская, снова взглянув пристально в его лицо,-- ко скажу откровенно: я боюсь любви. Может быть, -- продолжала она с важностью профессора, опытного в своем деле,-- может быть, ваша привязанность, о которой вы говорите, есть только упрямство, свойственное мужчине, когда он стремится к своей цели. Когда же цель достигнута…
