Господин в коричневом пальто продолжал идти за гробом, приказав кучеру ехать за ним…
– - Вы здесь, батюшка Карл Федорович,-- сказала подслепая старуха, обращаясь к пожилому мужчине в зеленой венгерке,-- как я давно вас не видала… с тех пор… А как вы известились о нашем-то несчастии?
– - Мне сказал ваш брат -- Егор Клементьич,-- отвечал Карл Федорович, указывая на своего товарища…
– - Ах, батюшка, уж сколько мы помучились-то… куда горя много натерпелась несчастная -- ну да теперь конец всему… У меня, у старухи, сердце обливалось кровью, смотря, как она мучилась, сердечная… Уж кабы не братец Егор Клементьич подоспел… я бы не знаю, как и с похоронами справилась…
– - Ах, жалко, жалко, -- пробормотал Карл Федорович со слезами…
– - А всё сама покойница. Такая была деликатная… Ведь после-то, Карл Федорович, приехала к нам старая графиня, такая добрая… вот она и теперь здесь… хотела взять ее к себе в дом, да то ли еще, хотела сделать своей наследницею… так нет, ничего не взяла… Я-де недостойна вас… буду жить своими трудами, буду грехи отмаливать… Я было, признаться, посерчала на нее, да потом сжалилась… Опять стала с ней вместе жить да горе мыкать… Вот и поселились мы здесь… и стала она белье стирать и всякую черную работу делать; право, тем только и жили: а от графини не хотела взять ничего… упросила и меня не брать… я, говорит, поссорюсь с вами… такая деликатная! Шесть лет так маялись… Ну да теперь…-- Старуха показала рукою на гроб…
– - А кто эта графиня? -- спросил Карл Федорович у своего товарища.
– - Наша прежняя барыня,-- отвечал Егор Клементьевич.
– - В самом деле, она добра была к покойнице…
– - Между нами будь сказано, -- отвечал Егор Клементьевич таинственно, -- чуть ли покойница-то не ее дочь… Ну, понимаете?.. Теперь уж можно сказать… У моего брата, который был управляющим у ее сиятельства, детей-то от первой жены не было… да и от второй бог не дал… Графиня-то, знаете, в молодости… Ну да кто богу но виноват! Царство небесное брату; за него-то и нас отпустили на волю… Я и не видался с ним перед смертью… Всё жил в Рыбинске: там у меня своя лавчонка… Третьего дня приезжаю в Питер… спрашиваю, где брат; говорят: богу душу отдал… отыскиваю родных и нахожу дочь-то его уж на столе, холоднехонька… А старуха лежит на полу… да благим матом воет; я и взялся по родству похоронить дочь-то братнину… или… то есть, как хотите.
– - Понимаю,-- сказал Карл Федорович.-- А хорошая была девушка; я любил ее… ах… очень любил!
