Подтверждение этому Сара находила в письмах, которые получала от Наташи. Таша писала, что уроки английского проходят успешно, что она понемногу начала заниматься шитьем, причем не только для себя, но и для самой Сары, которая была так добра, что разрешила ей попрактиковаться, перешивая некоторые из своих зимних вещей. Сара сочла это доброй приметой, означавшей, что запястье у Наташи зажило и очень скоро она найдет себе место в каком-нибудь модном ателье – если не у мистера Локхарта, то где-нибудь еще. А пока она стала толковой домоправительницей в отсутствие хозяев: принимала телефонные звонки, передавала сообщения, присматривала за рабочими, которые прокладывали новый водопровод. В общем и целом соглашение устраивало всех.
Ленивые солнечные дни проходили незаметно. Чтобы доставить удовольствие мужу, Сара не отказывалась ни от одного из приглашений, которые выпадали на ее долю, но втайне радовалась, что их так немного. Жена мистера Киммеля, делового партнера Бена из Нью-Йорка, проявила к ней поистине материнское участие и неизменно включала ее в список приглашенных на званые обеды, чаепития и загородные пикники, однако другие местные дамы всего раз или два удостоили Сару своим вниманием, да и сама она очень редко устраивала светские мероприятия.
Ей больше нравилось проводить все свое время с Майклом. Какое счастье – общаться с ним без вмешательства миссис Драм! Они все делали вместе. Каждое утро в одиннадцать приходили на Бейли-Бич для «дамского купания» – всего на час, потому что ровно в полдень на вышке поднимали флаг, означавший, что наступила очередь джентльменов купаться, а дамам полагается уйти с пляжа.
Волосы Майкла совсем выцвели на солнце, кожа приобрела золотистый оттенок. Иногда Сара готова была поклясться, что видит, как он растет у нее на глазах. После полудня они делали уроки, потом играли в карты или во что-нибудь еще. Порой Сара устраивалась с книгой на террасе, пока Майкл и Гэджет носились наперегонки в саду у Дейзи. Миссис Годби, повариха, предпочитала уходить домой в пять, поэтому мать и сын либо ужинали в ресторане, либо делали бутерброды и поедали их за кухонным столом.
Дейзи заглядывала к ним чуть ли не ежедневно. Вскоре, к вящему удивлению Сары, выяснилось, что шампанское, принесенное в первый день, чтобы «отпраздновать знакомство», было для Дейзи не чем-то исключительным, а частью ее ежедневного рациона, причем она начинала прикладываться к бутылке с трех, а то и с двух часов дня. Но никаких видимых признаков опьянения Сара в ней не замечала: лишь язычок Дейзи становился еще более язвительным, а взгляд на жизнь – безнадежно мрачным.
