Время он рассчитал с дьявольской точностью: открыл дверь в ее комнату в тот самый момент, когда она гасила лампу на ночном столике. Во внезапно наступившей темноте Бен был невидим, но Сара слышала, как он приближается, и знала, что он сейчас сделает. В своей белой ночной рубашке она была отличной мишенью. Его руки тисками сомкнулись у нее на плечах. Тихий крик – бессловесный и бесполезный протест – невольно исторгся из ее груди, когда раздался треск рвущейся ткани. Ее руки взметнулись и попытались его оттолкнуть.
– Ты больно много на себя берешь, – прошипел Бен, опрокинув ее на постель.
И зачем только она начала сопротивляться? Но Сара не могла, просто не могла покориться, не оказывая сопротивления. Его потное тело всей своей тяжестью придавило ее к матрацу.
– Ты пыталась выставить меня дураком перед гостями!
Она прервала поток грязных ругательств, прошептав:
– Мне и пытаться не пришлось, ты успешно справляешься сам.
Бен вцепился ей в волосы и вскинулся, чтобы перевернуть ее лицом вниз. Не было нужды зажимать ей рот. Он знал, что она не закричит: спавший в соседней комнате Майкл мог бы услышать. Сара лишь приглушенно ахнула, когда он овладел ею, используя свое тело как таран. Именно в этот момент ее сознание обычно отключалось: она цеплялась умом за какой-нибудь образ из прошлого или будущего и держалась за него до самого конца. Но в эту ночь Сара никак не могла перестать сопротивляться. Боль, синяки, кровоподтеки – все это не имело значения. Она должна была любой ценой сбросить с себя эту ненавистную тушу. Пусть он ее убьет, ей все равно.
Но Бен ее не ударил – последние лет пять он ее не бил, потому что знал более верный способ. Больно тиская ее груди и не отпуская, он заставил ее подняться в постели. Она ощущала его глубоко в себе. Он прохрипел ей в волосы:
– Мы отошлем Майкла в закрытую школу.
– Нет! Нет!
– Это пойдет ему на пользу. Есть одна отличная школа в Германии. Военная академия.
– Умоляю!
Он чуть не кончил в эту минуту: она всем телом ощущала его непристойное возбуждение.
– Как раз то, что ему нужно. Они сделают из него настоящего мужчину.
Сара начала проклинать его. Он дернул ее за волосы: голова резко откинулась назад. Она застонала.
– Осенью. Он отправится туда осенью.
Ощутив ее слезы у себя на запястье, Бен совсем потерял голову.
– Cap-pa, – проскрежетал он, словно это было ругательство.
Их бедра громко шлепались друг о друга. Звук получался нелепый и громкий, словно прачка стирала белье вальком. Это был торжествующий, победный звук, но Сара порадовалась, услыхав его, и возблагодарила бога. Бен опять толкнул ее вниз и кончил, кряхтя и скрипя зубами.
