Девушка, казалось, забыла всё и всех; она спешила ласкать покойницу, поминутно целуя ее оледенелые руки и лицо, обливая их слезами. Федор Андреич, внеся гроб в церковь, невольно сделался как бы участником в бедных похоронах. К нему обращались с вопросами, и так как спутница девушки исчезла, то ему пришлось сделать некоторые распоряжения.
Началось отпевание; плач, крики огласили церковь, и, после продолжительного прощания, покойников поочередно понесли из церкви с плачем и унылым пением.
Девушка еще в начале панихиды страшно побледнела и впала в какое-то остолбенение. Церковь опустела, пение слышалось еще, но становилось всё тише и тише, наконец совершенно замолкло. Девушка пошатнулась и упала без чувств у гроба.
Федор Андреич уже был в дверях, чтоб идти за богатым гробом, как одна из нищих, стоявших у дверей, дернув его за рукав, сказала:
– - Глянь-ка, барин, твоя, что ль, упала?
Федор Андреич, воображая, что нищая просит милостыню, проговорил:
– - Бог подаст!
– - Да о девушке тебе говорю, ты, кажись, гроб внес, так с ней что-то приключилось.
Федору Андреичу страшно надоели его приключения; он остановился на паперти и смотрел на удаляющиеся богатые похороны, в раздумье -- идти ли вперед или назад.
– - Посторонитесь! эй, вы! -- раздался резкий голос позади него.
То был церковный служитель, пробивавшийся в дверях между нищими; на его руках лежала без чувств девушка.
Федор Андреич подошел к ней. Служитель спросил его:
– - Не из ваших ли?
– - Нет! -- отвечал он, глядя, как служитель своими грубыми руками поддерживал маленькую бледную головку девушки и вопросительно осматривался, куда бы ее положить. Крякнув, он опустил ее на камень, махнул рукой и встал с коленей.
– - Куда же ты? -- сердито спросил Федор Андреич.
– - Мне некогда,-- отвечал служитель и пошел.
Федор Андреич глядел на девушку нерешительно. Нищие, как вороны, сбегались к несчастной.
– - Кажись, она богу душу отдала! Смотри-ка, Кондратьевна, точь-в-точь алебастровая! -- воскликнула одна из нищих.
Кондратьевна была одета в черный коленкоровый салоп и повязана черной косынкой; она с убийственной холодностью нагнулась к лицу девушки и будто с сожалением смотрела на нее, и между тем жилистая рука старухи скользнула в карман платья девушки.
Хромой нищий, мальчишка, запыхавшись, подскочил тоже к толпе, стуча своим костылем, и крикнул:
– - Небывалая покойница -- пешком сюда пришла! А зачем платок тащишь! -- прибавил он.
– - Ай-ай! -- раздалось в толпе нищих.
